Поющие сердца зовут... Часть 13Автор Яндекс-дзена: В. Марочкин о музыке ...Первым городом, куда наши герои официально поехали под названием «Ария», был Псков. Несмотря на победу, настроение у ребят было паршивое. Название, вроде бы, поменяли, но ничего, как оказалось, не изменилось: в первом отделении группа по-прежнему должна была аккомпанировать надоевшей Жмаковой, и лишь во втором отделении наступала пора «арийской» программы. Впрочем, перемены произошли - и довольно серьезные. Публика на концерты «Арии» собралась, естественно, совершенно иная, нежели на «Поющие Сердца». В зале в основном присутствовала молодежь, которая встретила наших героев довольным гулом, а Жмакову освистала. Между музыкантами и Векштейном вновь возник нешуточный напряг. - Все, что вы делаете, это ерунда! - раскричался в гримерке Векштейн. – Ваш хэви-метал - это не музыка! На это Алик, не стерпев, ответил: - Пусть для вас, Виктор Яковлевич, это не музыка, зато для меня это музыка! - Ты молодой еще! – царственным жестом Векштейн остановил возмущение бас-гитариста. – Ты еще ничего не понимаешь! - Хорошо, Виктор Яковлевич. Пусть так! Но тогда я буду увольняться. Векштейн отмахнулся от последней фразы Грановского, как от назойливой мухи, и, подозвав администратора, удалился прочь. До музыканта донеслись обрывки фразы, обращенной к Гришину: - Ты представляешь, он «будет увольняться»! Отрезные карманы и накладные воротнички! Испугал, понимаешь ли! Да я его уволю в пять минут, как в Москву вернемся!.. - Жалко, конечно, - слабо возражал Гришин. – Грановский все-таки очень хороший музыкант... - Другого найдем! Не делай из этого проблемы... Для Векштейна уволить музыканта и заменить его другим было обычным, рутинным делом. И он привел бы свою угрозу в исполнение, если бы этому не воспротивились остальные музыканты «Арии». После концерта «арийцы», собравшись в номере Большакова, обсуждали, как жить дальше. Львов предложил работать на гастролях следующим образом: пять дней - Тоня Жмакова, пять дней – «Ария». Игорь Молчанов сразу задал вопрос: - А смысл?! Разве мы не можем сами кататься?! Почему мы зациклились именно на этом предприятии?! Группа находится уже на достаточном уровне раскрутки, и любая филармония почтет за счастье нас взять... Музыканты настороженно переглянулись, а Молчанов продолжал размышлять вслух: - Когда я работал с Сенчиной, я уже тогда понял, что можно уйти в любую филармонию. Время Росконцерта и Москонцерта отходит в прошлое! И группа «Ария» является этому ярким подтверждением. Ведь до нас Москонцерт сидел в долгах, как в шелках, а сегодня «Ария» фактически кормит все остальные группы, которые не собирают публику! Давайте мы уйдем - и все!.. Эта идея была еще настолько свежа и нова, что наши герои никак не прореагировали на слова Молчанова. Тогда никто никуда уходить еще не собирался, и к разборкам с Векштейном относились буднично: подумаешь! Очередная ссора!.. Да и куда уходить-то?! Затем была поездка в южные края – в Краснодар и Ставрополь. В Краснодаре «Арии» предоставили самый большой в городе дворец культуры. Билеты оказались раскупленными еще за неделю до прибытия артистов, а те, кому счастливые квиточки не достались, образовали вокруг ДК настоящий живой кордон. Игорь Молчанов, отправившийся погулять по городу, не смог вовремя вернуться и даже опоздал на репетицию. Покрутившись минут сорок вокруг здания ДК без всякой надежды попасть внутрь, он нашел оригинальный выход. В соседнем переулке какие-то маляры штукатурили старое обшарпанное здание. Игорь подошел к ним и поведал о своей проблеме. Рабочие, смеясь, выдали барабанщику старенькую спецовку и длинную лестницу и провели Игоря через служебный вход, изображая ремонтных рабочих. Надо сказать, что для наших героев полный зал и «битковой» аншлаг были еще в новинку. То один музыкант, то другой подходил к окну и, приникнув к самому стеклу, разглядывал собравшуюся у дворца культуры толпу. А бывало, что они все вместе прилипали к стеклам, таращась на своих фанов, – чудо для того времени было невиданное. В Краснодаре «арийцев» ждала еще одна радость: здесь они встретились со своими друзьями из вокально-инструментального ансамбля «Здравствуй, песня», который тогда работал от Краснодарской филармонии. Валера Кипелов обнялся и расцеловался с Колей Расторгуевым, своим бывшим партнером по ВИА «Лейся, песня», а Молчанов – со своим старым приятелем гитаристом Сергеем Поповым. Впрочем, для Игоря еще более счастливой стала встреча с будущей женой Ириной, которая работала в ансамбле «Здравствуй, песня» костюмершей. Несмотря на аншлаг и встречу с друзьями, настроение у ребят было не самое радужное. Во время их пребывания в Краснодаре там загорелся местный хлопчатобумажный комбинат, и едкий удушливый дым застилал город. Это было воспринято как плохой знак, будто бы дым затуманивал их светлое будущее. Следующим городом, куда направились наши герои, был Ставрополь, родина М.С.Горбачева. Сюда уже докатились слухи о невиданных аншлагах на концертах «Арии» в Краснодаре, и заранее испугавшиеся городские власти велели наполнить зал взводами милиционеров, которые хватались за дубинку всякий раз, когда кто-либо из фанов вскакивал со своего места. Но уже на второй песне, несмотря на все старания служивых, народ ломанулся к сцене, сметая на своем пути милицейские кордоны. Векштейн, который очень боялся, что в Москву из Ставрополя может уйти «телега», после которой его детище расформируют, тут же вырубил аппаратуру и потребовал, чтобы все сели на свои места: - Пока вы не сядете, - сказал он в микрофон, - мы не будем продолжать концерт! Народ нехотя разошелся по своим креслам. Нескольких человек вывели из зала милиционеры. Но как только музыканты начали играть, местные металлисты снова бросились к сцене, и перепуганный Векштейн опять отключил звук. Тогда все музыканты, кроме Холстинина, ушли со сцены. Векштейн прибежал в гримерку, весь красный, и стал орать, кричать и требовать продолжения концерта. - Дайте нам играть! – зарычали ему в ответ музыканты. - Мы хотим играть рок! - Мы должны «мочить», потому что они пришли нас слушать! Угроза возможных «телег» и грядущих оргвыводов смешалась в душе Векштейна с взбурлившей в нем ненавистью к людям, которые мешают ему спокойно жить, и он уже не кричал, он зловеще зашипел: - Потом поговорим! А сейчас - на сцену! - Зачем? – глядя Векштейну прямо в глаза, тихо спросил Грановский. - Мы не для того сочиняли эти песни, чтобы нас прерывали на полуслове! А в зале – шум, крики: «Рок давай! Рок хотим!» Слыша нарастающее негодование публики, осатаневающей в течение вынужденной паузы, Векштейн схватил Грановского за грудки и выпихнул его на сцену. А так как он был человек недюжинной силы, то Алик вылетел из-за кулис, как теннисный мячик. - Потом разберемся! Сейчас доиграйте, а потом разберемся... – срывающимся в хрип голосом Векштейн подгонял остальных. Формально Векштейн был прав: филармония являлась частью советской системы, где не работать было нельзя, иначе завтра за вами придут и арестуют, ведь публика купила билеты и имеет право на свой кусок хлеба или зрелищ. В итоге музыканты все же вышли на сцену и кое-как доиграли тот концерт. Но злоба и раздражение чувствовались в их игре. Они были озлоблены и на Векштейна, который постоянно орет не по делу, и на Володю Холстинина, который не ушел вместе со всеми, а остался стоять на сцене, и на Тоню, которой нужно аккомпанировать, и вообще на ситуацию, в которой нужно «мочить», несмотря ни на что. Но вот отзвучал последний аккорд, и музыканты устало, понуро и даже несколько растерянно потянулись за кулисы. Туда тут же прибежал Векштейн. Он понимал, что, как только музыканты войдут в гримерку, до которой пройти нужно было буквально несколько метров, они начнут обсуждать случившееся. И Виктор Яковлевич, опережая события, скомандовал: - Все срочно сейчас переодеваетесь и быстро ко мне в номер! © Copyright: Вячеслав Дорошин, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
