Марк Рудинштейн. Убить звезду 3Благодаря данной оскандалившейся статье, очередной номер киноальманаха «Караван историй» смели с прилавков за один день ещё в далёком 2010-м. Когда же на днях «бесстрашный виновник разоблачений» умер, оставшаяся в живых богема припомнила ему это повествование и практически проигнорировала похороны легендарного продюсера. ПРОДОЛЖЕНИЕ.
Я закрыл за собой дверь номера и рухнул в кресло. На аллее стоял бледный, но живой и невредимый Абдулов. А на земле корчился его директор. «Ножевое ранение, — быстро осмотрев рану в свете зажигалки, сказал Саша. — Неглубокое вроде, но кровищи...» Через полчаса истекающего кровью директора увезли в больницу. Наряд милиции «вошел в положение», шума поднимать не стали. Все разошлись по своим номерам, и я наконец остался один. В голове не было ни единой мысли. Мобильный опять завибрировал. «Не спится? Правильно. Собирай триста штук, и чтоб без фокусов. Как передать — скажу позже, телефончик не выключай. Адьес, амиго». Я выслушал это молча и вяло подумал, что хорошо бы выпить. Тут в дверь постучали. — Так и думал, что не спишь, — Масков поставил на стол непочатую бутылку и достал из мини-бара стаканы. Каждый аккуратно протер салфеткой и только после этого разлил виски. Выпив, мы несколько минут сидели в полном молчании. Влад явно ждал объяснений. — Ты, конечно, можешь сказать, что я лезу не в свое дело, — начал он. — Но хотелось бы знать, что тут происходит. Ежу понятно, что это не братва устроила, — я их видел, они внизу в баре гуляют. — Влад, — вздохнул я, — ну зачем тебе впутываться в это дерьмо? — Марк, я, помимо всего прочего, твой друг. Давай, выкладывай. Тебе надо с кем-то поговорить. А ведь он прав. Мне действительно необходимо поделиться тем, что навалилось на меня в последние часы. И я без утайки выложил ему про выходку Народного на пресс-конференции, ссору с Министерством культуры, отказ Швыдкого приехать на открытие. Умолчал только о звонках с требованием денег. Масков позвенел льдинками в стакане. — Ну, про главное дерьмо ты явно умолчал. А оно есть, я не сомневаюсь. Особенно после того, что произошло сегодня вечером. — А по-моему, очень даже имеет. Я ведь не слепой. Видел, как ты ломанулся из ресторана. Ты знал, что это случится. И я решился. — Влад, сегодня утром мне позвонили, сказали, что до одного из спонсоров «Кинотавра» дошли слухи, что меня выдавливают. И он, мол, хочет получить свои деньги назад. Прямо сейчас. Масков нахмурился. Мне не составило труда угадать, о чем он думает: что же это за человек, который действует такими методами? — А откуда, ты полагал, берутся деньги на все это? — я повысил голос. — На бесплатные номера, на трехразовое питание, на аренду кинозалов... — Так откуда деньги, Марк? — Откуда придется, — я отвернулся к окну. — Данный конкретный товарищ, кстати, банкир. Дал триста штук — конечно, не просто так. За хороший откат. А откуда вышли наши банкиры — объяснять не надо, сам все знаешь. Влад задумчиво покивал. — Но это только начало истории. Оказалось, банкир мой ни сном ни духом. — А кто же звонил? — Не знаю, Влад. Но он пообещал доказать, что настроен серьезно, и доказал. — То есть ты хочешь сказать, что какой-то псих пырнул ножом человека только для того, чтобы ты отдал деньги? — Большие деньги, Влад. — Да, это несколько меняет дело. При выходе из отеля я вдруг сообразил, что забыл в номере мобильный. — Подожди пять минут, — попросил я и вызвал лифт. В кабину вместе со мной вошел Антон Михайловский. Меньше всего мне хотелось сейчас вести светские беседы, но молчать было бы уж совсем невежливо, поэтому я брякнул первое, что пришло в голову: — А ведь именно в этом лифте ты познакомился со своей Лелей. Антон кивнул. — А в книжке все не так описал, — зачем-то добавил я. — Зато в фильме, который я сюда привез, все так, как было в реальности. Я кивнул. — Именно так я Лельку на преданность проверял. Вообще-то, Марк, я за нее должен тебе памятник поставить. ...Мы Лелю в тот раз приглашать на фестиваль не собирались: роль в конкурсной картине у нее была эпизодическая. Но режиссер упросил. Масков ждал меня у стойки регистрации, вовсю флиртуя с хорошенькой сотрудницей отеля. Когда мы вышли на улицу, он сказал: — Слушай, а если я эту девушку с собой на открытие возьму? — Зачем? — изумился я. — Тут полно красоток-актрис, выбирай любую. — Да ты романтик! Или в Голливуде этому обучился? У нас знакомства такого рода обычно скрывают. — То есть в номера девушку пригласить можно, а в ресторан с ней — ни-ни? Я, Марк, человек благодарный. Если мне с девушкой хорошо, я с ней и за ручку погуляю, и за столом посижу. — Да ладно тебе, если хочешь, пожалуйста. Ты мне лучше посоветуй, что делать. Ясно одно: это кто-то из своих. Он знал, сколько Батя дал мне на фестиваль и что он будет недоступен несколько дней. И пытался использовать эту ситуацию. А когда понял, что не вышло, слетел с катушек и схватился за нож. Я невольно огляделся по сторонам. Неподалеку шумел прибой. Над морем зависла луна, крупные южные звезды были так близко, что, кажется, можно потрогать рукой. — Какие у тебя отношения с местной братвой? — Да никаких, Влад. Я столько сил угрохал на то, чтобы отсечь их от «Кинотавра»... — Может, кто-то имеет на тебя зуб? Хотя это непохоже на личную месть. Судя по тому, что ты рассказал, этому человеку действительно очень нужны деньги, — рассуждал Масков, шагая рядом со мной по набережной. — Можно пойти в милицию. — И что я им скажу? Неизвестно кто хочет убить неизвестно кого? Да меня на смех поднимут. Или того хуже, в целях безопасности закроют фестиваль. — А если не в милицию? — предложил Масков. — Может, с другого конца зайти? Я не сразу понял, что он имеет в виду. А когда понял, чуть не расхохотался. — Ты про бандитов, что ли? — Ну, остались же у тебя какие-то знакомства в этом мире. Должны остаться. Я присел на ближайшую скамейку и тяжело вздохнул. — Влад, да, я сидел. Но не за вооруженный грабеж, а за «финансовые злоупотребления», которые сейчас, кстати, являются в нашей стране вполне законным бизнесом. Так что мой авторитет и связи в криминальном мире, мягко говоря, преувеличены. Мы побрели обратно к гостинице. Я вдруг почувствовал, что если немедленно не лягу в постель, то усну прямо на одной из скамеек. Рядом с мужичком, который уютно устроился под газеткой. Услышав наши шаги, мужик поднял голову, и я узнал Митю Перфемова: — Ты что тут делаешь? — Жена в номер не пускает, — заплетающимся языком жалобно сказал Митя, и голова его снова поникла. Пока мы волокли Митю, я вспомнил, сколько таких вот бездыханных тел мне пришлось таскать на себе за годы существования «Кинотавра». И сколько страха я натерпелся, боясь, что кто-нибудь из гостей помрет с перепою или утонет. Богема! Остаток ночи я проворочался без сна. Все казалось, что сейчас снова зазвонит телефон. И он действительно зазвонил — в шесть утра. — Не спится тебе, — пробормотал я в трубку. — Как продвигается наше дело? — Никак. Нет у меня денег. — Слушай, я начинаю терять терпение, — вымогатель говорил приглушенно, но угроза слышалась более чем отчетливо. — Мне еще кого-нибудь замочить, чтобы ты зашевелился? Говорят, завтра твой голливудский гость собирается в горы? Я вскочил. Откуда он знает, что Эрик Робертс попросил организовать для него прогулку? Кто сливает ему информацию?! — Говорю же, я все время рядом, — почувствовав мое замешательство, самодовольно сообщил голос. — Так что будь посерьезнее. Встречать Сильвию Кристель я поехал совершенно разбитый. Неля, сидящая на заднем сиденье, всю дорогу зудела: «Я слышала, эта Эммануэль после того, как у нее диагностировали рак горла, с транквилизаторов не слезает. Выглядит жутко». Едва увидев Сильвию, я понял: Неля права. От легендарной Эммануэль не осталось и следа. Актриса шла с трудом, половину лица закрывали темные очки. Оказавшись в гостинице, Кристель сразу же закрылась у себя в номере. А я отправился в свой. Принял душ, переоделся. Меня ждали в Зимнем театре, где я вместе с Сонатой Ритвиновой и Митей Перфемовым должен был представлять фильм «Море. Корабль. Моряк». Показ был внеконкурсный, но народу в зал набилось много. Стоим за кулисами, и тут Митя говорит: — Я в туалет. — Ты что, нам на сцену выходить! — пытаюсь остановить его я. — Файф минут! — сказал Перфемов и исчез. Слово он сдержал — явился точно через пять минут. Но уже в стельку пьяным. — Соберись, Митя! — только и успел прошипеть я перед выходом к зрителям. И вот мы с Ритвиновой шествуем к микрофонам, а сзади вдруг раздается страшный грохот — Перфемов падает. В зале смеются. А он встает на четвереньки и ползет за нами. Дополз, гавкнул и с трудом поднялся. — Вот какие веселые артисты сегодня в этом зале, — пытаюсь выкрутиться я. Соната берет микрофон, но не успевает сказать и двух слов о фильме, как Митя начинает орать: — Ну что ты, б...дь, несешь! Что ты, проститутка, в кино понимаешь! — Где он? — спросил я у охраны, когда кошмар закончился. — В номере. Так пьян, что до завтра не поднимется. Но я всегда знал: нельзя недооценивать Митю. Тем же вечером Перфемов был первым, кого я увидел в «Звезде», ресторане на крыше «Жемчужины», где выступают лучшие стриптизерши из Москвы. Попасть в это место непросто даже гостям фестиваля — за столиками сидят сплошь знаменитости. Перфемов со своим лучшим другом Басыровым, Народный, Гвоздикова с Жариковым, Алика Смехова, Наташа Варлей, Саша Абдулов с Сашей Збруевым, а вот и ведущая нашей завтрашней церемонии открытия — Яна Докилева. Я с тревогой смотрел, как она переходит от столика к столику с бокалом мартини. Яна талантливая, эффектная, умная. Но стоит ей выпить, как весь лоск слетает с нее в одно мгновенье. Вот и сейчас она, явно хорошо поддав, хотела общения. С каждым чокалась, смеялась. Когда подошла ко мне, я попросил шепотом: — Яна, остановись. Ты помнишь, что завтра ведешь открытие? — Марик, да я твое открытие с закрытыми глазами проведу! — Докилева плюхнулась на соседний стул и засмеялась собственной шутке. — Давай выпьем за самый лучший кинофестиваль на свете! — Подожди минутку, мне позвонить надо, — я отошел в сторонку и отыскал в телефоне номер ее мужа Моисея Михина: «Моисей, Яна себя плохо чувствует, забери ее. Она со мной в «Звезде». Михин тихо выругался и пообещал прийти через пять минут. Когда я вернулся к столу, вместо Докилевой там сидел Абдулов. — Она разговаривает с Перфемовым. Слушай, Марк, у меня к тебе дело. Мне срочно нужно пять тысяч долларов. Алиса хочет пойти в казино, а я пустой. Я налил себе в стакан морса, залпом выпил. — Саша, я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся. Что ты забыл рядом с этой кошмарной бабой? — Баба как баба... — Что ты со своей жизнью творишь? Я ведь знаю, ты до сих пор Алферову любишь. Помнишь, как отмечали твое сорокалетие на «Кинотавре»? Когда вы с Ирой на белых конях выехали на арену цирка, у всего зала ком в горле стоял. Абдулов опрокинул рюмку водки и твердо поставил ее на стол. — Белый конь, юбилей... Марк, это было просто шоу. — И потом, ночью, на берегу, когда Ира сидела, положив голову тебе на плечо, и плакала, а ты гладил ее по волосам — тоже шоу было? Я ведь вас видел! Абдулов тряхнул головой, словно отгоняя воспоминания. — Ладно, ты денег мне одолжишь или нет? Он встал и, не говоря ни слова, вернулся к своему столу. Обиделся. А мне стало горько. Действительно, среди этих людей нет ни одного человека, кто относился бы ко мне бескорыстно. Ни с кем мы так и не стали друзьями. Хотя не раз сидели за одним столом, выпивали, вели разговоры «за жизнь», делились своими тайнами, победами на любовном фронте, парились в бане, играли в бильярд. Они были желанными гостями на моих фестивалях, принимали их по высшему разряду, селили в лучших номерах, мой персонал был внимателен и предупредителен. Но со звездами просто невозможно дружить. С ними не стоит сближаться, чтобы не разочароваться в своих кумирах... — А ты чего хочешь? — устало спросил я подсевшую ко мне молоденькую журналистку. — Интервью с Народным, — бодро ответила она. Я глазами нашел Алика — он был уже сильно пьян. — Запишись у Нели, — посоветовал я. Но девушка оказалась напористой. — А может, вы меня представите? А то знаю я эту пресс-службу: выделят полчаса и все. Тот факт, что я вижу ее впервые в жизни, журналистку нисколько не смущал. — Сейчас не лучшее время для интервью, поверь мне. Она фыркнула и удалилась, покачивая бедрами. «Да мы только начали! — послышался зычный вопль Докилевой. — Михин, ну ты чего? Дай отдохнуть!» — «Да, б...дь, чего пристал к человеку?» — вступился Перфемов. Я вскочил, махнул охране. Через полминуты все было кончено: Яна удалилась в номер в сопровождении мужа, а Митю, по традиции, скрутили охранники. Он изрыгал проклятья, но я знал, что завтра, протрезвев, Перфемов будет извиняться, он всегда извиняется. Только его вывели, за спиной у меня раздался звон бьющейся посуды. Басыров, возмущенный тем, что его лишили компании, начал прыгать со стола на стол и орать дурным голосом: «Я Человек-Паук!» Из лифта навстречу мне бросилась Неля: — Марк, катастрофа! У Докилевой фингал на роже, она не может вести открытие! — Какой фингал, я ее только что видел, она с мужем ушла. — Ну, вот Моисей ей и поставил. Что делать-то? В офисе на первом этаже никого не было. Мы с Нелей принялись изучать мою записную книжку. — Мира Розанчикова? — Она запила, второй день из номера не выходит. Неужели так и не сможет завязать? Жаль... Мы познакомились, когда я финансировал фильм Даниила Меткиева «Снобы». Розанчикова там снималась. Все знали, что они тогда жили с Даней вместе. Меткиев очень тяжелый человек. Съемочная группа нередко становилась свидетелем его разборок с Мирой, доходивших до рукоприкладства, а все из-за ее любви выпить. В этот момент дверь в офис распахнулась и на пороге появилась давешняя журналистка — вся какая-то растерзанная. Я бросился к девушке и, схватив ее за плечи, заорал: — Ты видела, кто на тебя напал? Кто это был? — Еще бы не видеть! — девушка была зла, но не испугана. — Народный ваш! Я попросила интервью, он сказал — без проблем, надо только найти тихое место. И повел в номер. А там... — Ты же видела, что он пьяный! — взорвался я. — Какого черта поперлась? Значит, так... Я дам тебе час на интервью с Депардье. И еще час — с Сильвией Кристель. Но ты забудешь об этой истории. Ведь ничего страшного не произошло? Журналистка уже радостно улыбалась: — Нет-нет, я убежала. А во сколько будет интервью? — Встретимся завтра в двенадцать часов в офисе и все уладим. Неля, от греха подальше, пошла ее проводить, а я сидел за столом и думал, как бы доползти до своего номера. И тут снова зазвонил телефон. — Ну что, сбор денег идет? — услышал я ставший уже знакомым голос. Может, от усталости, может, от безысходности мой страх куда-то делся. Я заорал в трубку: — Надоел ты мне! Нет у меня денег! Пошел к черту! — Ах, вот как мы заговорили. Ну-ну. Пойди прогуляйся по набережной, кое-что интересное увидишь. Я тут же пожалел о том, что сделал. ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ… © Copyright: Вячеслав Дорошин, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
