Помним, помним сжатый рот Шостаковича близорукого.
Помним, помним сжатый рот Шостаковича близорукого
И музыку его свистящую с барабанами и флейтами!
Ватага беспризорных симфоний, но чуть вальсирующую, жуткую
Десятую больше всех люблю, плачущую, сколько её ни жалей ты.
Смерть приходит, как молодой настройщик, чуть выпивший:
В чемоданчике всякие молотки, отвёртки, прокладки фетровые.
В недорогом пиджаке темно-сером, ну, видишь его?
Замечаешь? К собственным струнам прижавшегося, пригретого...
Неужели когда-то так глухо, нервно, припадочно
Заводил угловатые ритурнели под дождевыми струями?
А теперь трёх аонид безоблачных вполне достаточно,
Молчаливых, с гипсовыми губами и холодными поцелуями.
Николай Кононов
Военная флейта, методичный фагот, женственный влажный гобой -
Как славно среди смычкового ворса их в лицо узнавать!
Снег сухой хрустит под ногами, и в помине горячности той
Нет давно, улетучилась, закатилась под шкаф, под кровать.
Есть такая певучесть в запутанных трубах, скрученных на манер
Виноградной улитки,- бездыханная, еле живая. Так вот и ты
Прожужжал все уши, подарил в конце сверхдлинный размер
И едва заметного сходства две-три существенные черты,
Потому что сказал: всего важнее в концерте долгий антракт,-
Музыка в нас самих, а значителен другой момент:
Видишь - словно огромный, тяжёлый, нераспустившийся мак,
К самой рампе вывозят зачехлённый, как ночь, инструмент,
Между тактами держат детскую скрипочку у живота,
Словно кошку, и домашнюю подушечку прилаживают к щеке.
Может спать собираются? И невнятная смерть разлита
Так подробно, беспомощно - вот, потрогай, как пуговица на пиджаке.
Николай Кононов
Другие статьи в литературном дневнике:
