Нет ничего ужасней вырожденья...
Нет ничего ужасней вырожденья!
Я помню, как вблизи нагроможденья
развалин и пещер Чуфут-Кале,
внизу, на дне гранитного колодца,
темнел приют, похожий на уродца
или на склеп, придавленный к земле.
Была весна, но не было бесплодней
её дыханья. Словно в преисподней,
в ущелье острый чад стоял столбом.
Был замкнут горизонт: там прел свинарник,
там отцветал кладбищенский кустарник,
а между ними инвалидный дом
дымил окрест. Он был кирпичной кладки,
хотя, казалось, плод иной догадки,
матерьялизовавшийся фантом.
И я подумал: вот изнанка жизни,
какая нам тщета в степной отчизне?
Пройдут года, и мы как дым сойдём.
Как если бы, забвением казнимы,
аланы, печенеги, караимы,
всем миром снявшись, бросили очаг -
так пусто тут... По ком, Иеремия,
твой плач, когда в мозгу лоботомия
и сыплется душа, как известняк...
Сказать не скажешь... Встретишь эти лица -
в них, кажется, пустыня шевелится.
О, задержись над каменной тропой.
А срок придёт расплачиваться кровью -
не приведи, Господь, под эту кровлю,
под этот кров с дымящейся трубой!
Олег Чухонцев
Другие статьи в литературном дневнике:
