Хотят, но не могут, или Не очень свежие новости.Публикация Как Кремль "освобождал" и использовал Гилада Шалита 12.10.2011 05:58 Игорь Гантман Москва всячески старалась создать впечатление, будто является активным участником международных усилий по освобождению Гилада Шалита. Но вся ее деятельность в этом вопросе скорее являлась имитацией активности, нежели проявлением реального влияния в ближневосточных делах. Халед Машаль и Сергей Лавров (iran-daily.com) Захват израильского военнослужащего Гилада Шалита палестинскими боевиками 25 июня 2006 года произошел менее, чем через четыре месяца после первого визита руководителей ХАМАСа в Москву, когда Кремль установил публичные связи с этой террористической организацией. С тех пор Россия неоднократно демонстрировала свое участие в попытках освобождения захваченного солдата ЦАХАЛа. Причем, по этому поводу не раз высказывались Владимир Путин, еще в бытность президентом, Дмитрий Медведев, уже после того, как стал главой государства, и министр иностранных дел Сергей Лавров. И хотя посреднические усилия Москвы не дали никаких результатов, она явно пыталась извлечь из этой истории максимальную политическую выгоду. Во-первых, под предлогом стремления освободить Шалита, особенно в первые месяцы после его захвата, россияне развили бурную активность в зоне арабо-израильского конфликта. Это дало им еще один повод рассуждать о своей ощутимой роли в решении ближневосточных проблем. Во-вторых, в 2006-2010 годах Москва фактически прикрывалась Шалитом в целях легитимации связей с ХАМАСом, что обеспечивало ей дополнительные аргументы в ответ на критику Иерусалима. Необычные формулировки В контексте истории Гилада Шалита обращает на себя внимание весьма любопытный факт. В данном случае Москва отказалась от своей обычной практики, когда любые события в зоне палестино-израильского конфликта в реакциях российских официальных лиц оборачиваются критикой Иерусалима. На сей раз, они изначально использовали формулировки не самые лицеприятные для палестинцев. Так, в сообщении пресс-службы президента РФ, опубликованном 3 июля 2006 года, захват Шалита был назван "террористической акцией". А два дня спустя российский представитель при женевской штаб-квартире ООН Валерий Лощинин призвал освободить израильского солдата "захваченного палестинскими боевиками".
Невнятные усилия Буквально с первых дней после захвата Шалита Москва заговорила о своих активных усилиях по его освобождению. Впоследствии эту информацию в определенной мере подтвердил и официальный Иерусалим. Еще 1 июля 2006 года пресс-служба президента Путина сообщила, что он проинформировал премьера Ольмерта "о предпринимаемых российской стороной шагах в целях содействия скорейшему урегулированию кризиса". Через два дня чуть более определенно высказался Сергей Лавров на встрече с израильской коллегой Ципи Ливни. Он заявил, что Москва старается "по всем имеющимся в нашем распоряжении каналам добиться освобождения израильского военнослужащего". А 7 июля официальный представитель МИД РФ Михаил Камынин добавил: "в ответ на обращение Израиля мы уже предприняли активные усилия с целью содействия в освобождении заложника, будем продолжать эту работу". В тот же день, 7 июля 2006 года, издание "Гаарец" сообщило, что Сергей Лавров пытался выяснить, есть ли возможность оказать воздействие на ситуацию, используя связи с Дамаском и главой Политбюро ХАМАСа Халедом Машалем. Однако уже 21 числа того же месяца премьер Эхуд Ольмерт заявил газете "Маарив", что посреднические усилия россиян потерпели неудачу. "Путин всячески пытался разрешить этот кризис на юге и освободить Гилада Шалита. Он посылал делегации, давал личные обещания. Но вскоре он понял, что вести переговоры просто не с кем", - рассказал Ольмерт. Несмотря на это, 6 сентября того же года Лавров многозначительно заявил в интервью "Российской газете": "Договоренности о том, как обменивать заложников, всегда очень деликатны. Процесс подготовки таких договоренностей неизбежно носит конфиденциальный характер... Не буду вдаваться в детали, скажу только, что Россия активно работает со всеми сторонами для того, чтобы достичь договоренностей, которые позволят снять эту эмоциональную гуманитарную проблему. Надеюсь, что наши усилия, которые вписываются в усилия других стран, принесут результат". Практически то же самое, но в более лаконично, глава российской дипломатии повторил пять дней спустя в интервью изданию "Время новостей".
В свою очередь, Лавров заявил 26 июня 2007 года в Тель-Авиве, что "мы будем использовать любые возможности" для освобождения Шалита. Как ни странно, но буквально в тот же день он заявил: "Мы не являемся частью этих переговоров (по поводу освобождения Шалита) и не можем сделать больше, чем делают переговорщики, но продолжаем посылать политические сигналы". "Россия предпринимает действия, направленные на освобождение Гилада Шалита", - объявил Лавров 6 октября 2008 года, судя по сообщениям ивритоязычных СМИ, на встрече с Ольмертом в Москве. Показательно, что чуть более года спустя, 25 декабря 2009, отвечая на вопрос журналистов по поводу ситуации в зоне палестино-израильского конфликта, глава МИД РФ уже не говорил о самостоятельных действиях российской стороны, а лишь о том, что она "поддерживает усилия" других государств, "направленные на освобождение Гилада Шалита в обмен на ряд палестинских заключенных". А в феврале 2010 года глава Халед Машаль в интервью изданию "Аль-Хайат" дал свое объяснение провалу посреднической миссии России. Он отметил, что "в прошлом" ХАМАС готов был принять предложение Москвы насчет заключения сделки по освобождению Шалита, но якобы израильтяне проигнорировали эту инициативу. И, наконец, последним свидетельством причастности России к международным усилиям в этом вопросе стала публикация газеты "Аль-Манар", издающейся в Восточном Иерусалиме. Она появилась 16 мая прошлого года - через несколько дней после визита президента Медведева в Дамаск, где он встречался с Машалем. В статье сообщалось, что Кремль собирается предложить израильскому руководству заключение сделки по освобождению Шалита в обмен на снятие наземной блокады сектора Газа и подключение ХАМАСа к переговорному процессу (т.е. фактически признание этой террористической организации официальным Иерусалимом). Однако информация о том, что Россия действительно сделала такое предложение Израилю, позже так нигде и не появилась. Исчерпавшая себя "многовекторность" На первые месяцы после захвата Гилада Шалита пришелся пик активности россиян в данном вопросе. Тогда они не ограничивались двусторонними контактами с ХАМАСом, а задействовали широкий спектр международных связей. Так, 29 июня 2006 года Владимир Путин провел в Москве переговоры с турецким президентом Ахметом Сезером. Были рассмотрены перспективы совместных действий по разрешению "кризиса между Израилем и Палестиной", в том числе в контексте усилий по освобождению Шалита. В тот же день в российской столице состоялись переговоры Сергея Лаврова с главой внешнеполитического ведомства Германии Вальтером Штайнмайером, который до назначения на этот пост, будучи шефом канцелярии федерального канцлера, был причастен к переговорам немецких спецслужб с Израилем и "Хизбаллой" по поводу обмена военнопленными. На сей раз, в переговорах с Лавровым он обсуждал идею совместной посреднической миссии в разрешении очередного ближневосточного кризиса, в том числе в контексте Шалита. Кроме того, "возможности для освобождения израильского солдата" обсуждались и 4 июля в телефонном разговоре Сергея Лаврова с генсеком ООН Кофи Ананом. 7 числа газета "Гаарец" сообщила о контактах главы МИД России по этому поводу с сирийцами. А уже 13-го аналогичная беседа состоялась между руководителями дипломатических ведомств России и Египта. Затем международная активность россиян в данном вопросе пошла на убыль. Хотя еще 6 сентября 2006 года в интервью "Российской газете" Лавров говорил, что Москва "активно работает со всеми сторонами...". Но с тех пор эта проблематика ни разу не упоминалась в контексте контактов российских официальных лиц с представителями других государств. Так, с осени 2006-го и вплоть до весны 2010 года, когда Россия в последний раз обозначила свое участие в судьбе Шалита, все ее усилия в этой связи сводились исключительно к контактам с террористической организацией ХАМАС. Шалит как прикрытие Очевидно, что переориентация россиян на палестинских исламистов произошла после того, как Кремль осознал бесперспективность усилий в деле освобождения Шалита. С того момента россияне не столько пытались добиться реального результата, сколько использовали этот вопрос ради легитимации своих связей с ХАМАСом.
Впервые это стало очевидно после очередного визита Машаля в Москву в феврале 2007 года. Объясняя тогда целесообразность своих переговоров с главой Политбюро ХАМАСа, Лавров заявил: "Говорили мы и о судьбе капрала Гилада Шалита. Руководства ХАМАС готово искать пути решения этого вопроса...". Но особенно ярко это проявилось после встречи Медведева и Машаля, состоявшейся в Дамаске в мае прошлого года. Пресс-служба главы государства поспешила тогда распространить сообщение, в котором подчеркивалось: "Президент России призвал как можно скорее решить проблему освобождения израильского гражданина капрала Гилада Шалита". Два дня спустя официальный представитель МИД РФ Андрей Нестеренко повторил, что в ходе встречи в Дамаске "вновь было заострено внимание на необходимости скорейшего освобождения капрала Гилада Шалита". И в тот же день в телефонной беседе по этому поводу с израильским коллегой Лавров, согласно сообщению МИД России, "рассказал о нашей работе с руководством ХАМАС по скорейшему освобождению из плена израильского военнослужащего Гилада Шалита". Признак бессилия Хотя Москва, особенно вначале, старалась создать впечатление, будто является активным участником международных усилий по освобождению израильского военнослужащего, все ее действия в этом вопросе оказались безрезультатными. Но в отличие от других государств, не сумевших внести свою лепту в освобождение Шалита, Россия с 2006 года была единственной из не мусульманских стран, которая поддерживала публичные отношения с ХАМАСом. Москвы не раз объясняла, что это позволяет ей оказывать воздействие на палестинских исламистов, чем не могут похвастаться ни Брюссель, ни Вашингтон. Но все это время захваченный солдат ЦАХАЛа удерживался в секторе Газа, контролируемом ХАМАСом. Именно его представители в итоге подписали в Каире соглашение об освобождении Шалита. Тем самым палестинцы вновь продемонстрировали, что, когда дело доходит до предметных переговоров, они отдают предпочтение посредничеству Египта (Евросоюза или США), но отнюдь не России. То же самое происходило в ходе диалога ХАМАСа и ФАТХа, и каждый раз повторяется при возобновлении переговоров с израильтянами. Таким образом, как и в других случаях, деятельность Москвы в данном вопросе скорее являлась имитацией активности, нежели проявлением реального влияния в ближневосточных делах. История Гилада Шалита стала еще одним признаком бессилия России в этом регионе. zzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzz
эксклюзив По свидетельствам сослуживцев и палестинцев, участвовавших в сражении, все трое погибли. Однако их останки не были найдены. И если армия, и разведка пытались установить место захоронения, то родители Баумеля не верили в гибель сына. По словам отца, Йоны Баумеля, к нему по разным каналам поступали сведения о том, что сын жив и находится в сирийском плену. По требованию семьи ЦАХАЛ провел тщательный анализ всей имеющейся информации, в том числе из разведывательных источников, и в начале 2004-го официально объявил всех троих погибшими. Однако Йона Баумель не признал это решение. С назначением на пост главы МИД Авигдора Либермана у семей возникла надежда, что, обладая давними связями с российским руководством и пользуясь новым статусом, он сможет попросить Москву достать у сирийцев информацию о судьбе солдат. Сам Йона Баумель в августе 1996-го уже обращался за помощью к тогдашнему послу России в Израиле Александру Бовину. Он передал просьбу к правительству РФ "задействовать свое влияние", чтобы сирийцы проверили сведения о захоронении Баумеля, Фельдмана и Каца на одном из кладбищ в Дамаске. Однако та попытка не дала результата, и теперь Баумель-старший надеялся, что Либерман сумеет договориться с россиянами. Так накануне июньского визита главы МИД в Москву у него была назначена встреча с родителями этих солдат. Но в конце мая Йона Баумель скончался в возрасте 81 года. На встречу с Либерманом пришли только родители Фельдмана и Каца. Теперь же Мирьям Баумель пожелала выполнить последнюю волю супруга и встретиться с министром иностранных дел. Однако, как сообщил порталу IzRus источник в этом ведомстве, к сожалению, глава МИД не сможет рассказать ей ничего принципиально нового. Он действительно поднимал данный вопрос на переговорах в Москве, причем "на самом высоком уровне". Россияне выполнили его просьбу, и обратилось к сирийцам. Позже, из Москвы поступил ответ, полученный от Дамаска. Сирийская сторона не сообщила ничего нового. Ее представители, как и прежде, заявили, что им ничего неизвестно о судьбе пропавших солдат. Оживление надежд С приходом Либермана на пост главы МИД, и последовавшей активизаций диалога с Россией, на повестку двусторонних отношений вновь была вынесена проблематика израильских солдат, пропавших без вести. Это касается не только военнослужащих, исчезнувших в результате боя у деревни Султан Яакуб. Как уже сообщал портал IzRus, в ходе июльского визита в Израиль спецпредставителя президента РФ по Ближнему Востоку Александра Салтанова к нему обратились Авигдор Либерман и гендиректор МИД Йоси Галь с просьбой помочь в получении информации о судьбе Гая Хевера. Он пропал летом 1997 года, после того, как вышел с базы ЦАХАЛа на Голанских высотах, расположенной недоделку от границы с Сирией. Теперь же Иерусалим обратился с просьбой к Москве выяснить у сирийцев, известно ли им что-то о судьбе этого солдата. По данным газеты "Гаарец", откликнувшись на просьбу израильтян, глава МИД России Сергей Лавров обратился к президенту Сирии Башару Асаду. Тот обещал проверить наличие у Дамаска соответствующей информации. Бессилие КГБ Проблема израильских военнослужащих, попавших в плен или пропавших без вести, стала результатом противостояния ЦАХАЛа вначале с ООП, а затем с шиитскими организациями "Амаль" и "Хизбалла" на юге Ливана в 1982-2006 годах. С начала 90-х основным посредником в тайных контактах по данной проблематике является Германия. Но еще с конца 80-х израильские представители, занимающиеся этим вопросом, рассматривают Москву в качестве потенциального "канала связи". В советский период это было продиктовано тем, что Кремль имел хорошие связи с сирийцами и палестинскими группировками в Ливане. Позже, Россия вообще обрела уникальный статус в ближневосточных делах. Она поддерживает полномасштабные отношения с Израилем, при этом тесно сотрудничает с Ираном и Сирией, а также имеет контакты с военно-политическими организациями, пользующимися покровительством Дамаска и Тегерана ("Хизбалла", "Амаль", ХАМАС). То, что другие немусульманские страны не обладают такими связями (даже Германия не поддерживает контакты с ХАМАСом), могло бы позволить России стать чуть ли ни главным посредником в разрешении проблемы военнопленных и пропавших без вести. Первая попытка Москвы принять участие в закулисных контактах по данной проблематике была предпринята в 1988-89 годах. Связанные с этим перипетии подробно описаны в книге израильских журналистов Рана Эделиста и Илана Кфира "Ron Arad – The Mistery" (2000), посвященной попыткам прояснить судьбу штурмана Рона Арада, самолет которого потерпел крушение над Ливаном в 1986 году. Опираясь на интервью с участниками тех событий, авторы отмечают, что Москва пользовалась услугами восточногерманского адвоката Вольфанга Фогеля, который сотрудничал со "Штази". В свою очередь, со стороны Иерусалима в контактах участвовал адвокат Амнон Зихрони, поддерживавший связь со спецслужбами и правительственными чиновниками. На протяжении всего хода переговоров к ним имели отношение представители советского партийного руководства и центрального аппарата КГБ, а также высокопоставленные дипломаты, даже глава МИД Эдуард Шеварднадзе. В течение двух лет условия и требования сторон неоднократно менялись, но интерес Москвы сводился в основном к освобождению двух советских шпионов Маркуса Клинберга и Шабтая Калмановича, отбывавших тюремное заключение в Израиле. Взамен, СССР должен был передать американцам их бывших агентов - супругов Крюгер, а также, вместе с ГДР, повлиять на Сирию и ливанские группировки с целью возвращения Израилю Рона Арада и шести военнослужащих, пропавших без вести во время военных действий в Ливане (в том числе в бою Султан Яакуб). Однако в ноябре 1989-го эти контакты прекратились вследствие краха коммунистического режима Восточной Германии. В 1990-м израильтяне установили прямую связь с Москвой, предложив многоходовую сделку по обмену пленными и получению информации о солдатах, пропавших без вести, с участием СССР, Сирии, и "Хизбаллы". По данным авторов "Ron Arad - The Mistery" в контактах участвовали Геннадий Янаев, ставший в том году членом Политбюро ЦК КПСС, и Евгений Примаков, занимавший пост председателя Совета Союза Верховного Совета СССР. Более того, обмен посланиями по этому поводу происходил с ведома начальника КГБ Владимира Крючкова. Взамен на Рона Арада сирийцы якобы затребовали у Москвы крупную партию оружия, но русские не были на это готовы и сделка сорвалась. Миллион для Руцкого Первый военный атташе Израиля в Тегеране, а в последствии крупный бизнесмен Яков Нимроди в автобиографической книге "My Life`s Journey" (2003) опубликовал документы, свидетельствующие о его связи в 1991-92 годах с тогдашним вице-премьером России Александром Руцким. По словам Нимроди, Руцкой согласился поднять вопрос о судьбе Арада в ходе визита в Тегеран на встрече с президентом Рафсанджани. При этом израильский бизнесмен выписал российскому вице-премьеру чек на миллион долларов, с обязательством покрытия, если будет получено свидетельство того, что пропавший штурман жив. Их контакты осуществлялись через академического директора Института социально-политических исследований Академии наук СССР Геннадия Осипова. В феврале 1992-го Руцкой неожиданно отказался содействовать в этом вопросе. Далее, в 1993 году, по сведениям авторов "Ron Arad - The Mistery", израильтяне пытались получить от иранцев данные о судьбе Арада с помощью крупных российских бизнесменов еврейского происхождения. Тоже безрезультатно. Черномырдин обещал В апреле 1994-го, впервые в истории двусторонних отношений, состоялся визит главы правительства Израиля в Россию. Как сообщал корреспондент русскоязычной газеты "Новости недели", сопровождавший премьера, Ицхак Рабин поинтересовался у президента Бориса Ельцина насчет возможностей Москвы содействовать решению проблемы военнопленных. Его собеседник сразу же отдал распоряжение вице-премьеру Олегу Сосковцу, как раз находившемуся в Дамаске, поднять этот вопрос на переговорах с сирийским руководством. Та же проблематика обсуждалась на встрече глав правительств Израиля и России. "Виктор Черномырдин дал Ицхаку Рабину личное обещание использовать свои связи в арабском мире для выяснения судьбы израильских пленных и пропавших без вести военнослужащих", - сообщала 26 апреля газета "Новости недели". Тайна Примакова В следующий раз вопрос о военнопленных и пропавших без вести вновь был поднят на высшем уровне израильско-российских контактов в октябре 1997 года. Евгений Примаков, занявший к тому времени пост министра иностранных дел, совершил тогда турне по странам Ближнего Востока. Представители израильского руководства попросили его использовать связи с "Хизбаллой", Сирией и Ираном с целью возвращения тела солдата ЦАХАЛа Итамара Илийи, захваченного шиитскими боевиками в Ливане за месяц до того, и получения информации о Роне Араде ("Едиот Ахронот" 28.10.1997; Ron Arad - The Mistery). Насчет пропавшего без вести штурмана Примаков сразу заявил, что "мы уже проверяли в Иране, Сирии и Ливане и ничего не смогли узнать". Предпринимал ли он что-либо по вопросу Илийи неизвестно, но тело этого солдата было передано Израилю в июле 1998-го в обмен на 60 ливанских заключенных и 40 тел боевиков "Хизбаллы". Причем ни одна из сторон так и не сообщила, кто именно выступал посредником в этой сделке. Первая попытка Путина В октябре 2000 года в результате нападения на патруль ЦАХАЛа в районе южно-ливанской границы, боевики "Хизбаллы" захватили тела трех погибших солдат. Одновременно стало известно, что в плену у этой организации находится израильский бизнесмен Эльханан Тененбаум. Россия попыталась взять на себя посредническую роль в контактах по поводу обмена пленными и телами погибших. Впервые об этом сообщил Хасан Насралла 17 октября 2000 года, т.е. почти сразу после захвата четверых израильтян. Генсек "Хизбаллы" заявил тогда: "На данный момент есть только два канала, интересующихся судьбой захваченных солдат, это – Россия и ООН". Через два месяца израильские источники сообщили, что представители Москвы приезжали в Ливан и на встречах с руководителями "Хизбаллы" пытались получить сведения о состоянии военнопленных. Однако Насралла категорически отказался предоставлять им какую-либо информацию. Позже, в октябре 2003 года, за пару недель до визита в Москву, израильский премьер Ариэль Шарон выразил надежду на появление "новых направлений" в поиске штурмана Рона Арада. Источники в окружении главы правительства сообщили журналистам, что этот вопрос будет обсуждаться на переговорах с президентом Путиным ("Маарив", "Мусаф Шаббат", 24.10.2003). Более того, накануне визита, Шарон вообще было решил отказаться от посреднических услуг Германии в контактах с "Хизбаллой". В качестве альтернативы он рассматривал помощь Москвы, которая, по его мнению, могла добиться большего результата в диалоге с Тегераном по поводу израильских военнопленных. Правда, в последний момент Шарон отказался от такой затеи. Несмотря на это, на переговорах, состоявшихся в ноябре 2003-го, Путин все же проинформировал израильского премьера о контактах с "Хизбаллой", направленных на получение сведений о захваченных ею солдатах. На том посредническая миссия России фактически завершилась. Далее организацией обмена пленными занимались исключительно немецкие посредники, благодаря усилиям которых Тененбаум и тела погибших военнослужащих были переданы Израилю в январе 2004-го. Беспомощность Кремля "Смотрите, даже Путин очень старался разрешить кризис на юге, освободить Гилада Шалита. Он направлял делегации, давал личные обещания. Но в итоге он понял, что разговаривать не с кем", - так 21 июля 2006 года израильский премьер Эхуд Ольмерт подытожил очередную неудачную попытку Москвы стать посредником в переговорах по обмену пленными ("Маарив", "Мусаф Шаббат"). 25 июня 2006-го палестинские исламисты захватили на границе с сектором Газа военнослужащего ЦАХАЛа Гилада Шалита. 12 июля боевики "Хизбаллы" атаковали израильский патруль на границе с Ливаном, захватив тела двух погибших резервистов. Как и в 2000-м году, Россия попыталась вначале принять участие в посреднических усилиях по возвращению захваченных израильтян. Москва изначально заявила о необходимости их "скорейшего и безусловного" освобождения. В заявлении пресс-службы президента Путина, опубликованном 3 июля, захват Шалита был назван "террористической акцией" (что весьма не характерно для Кремля в свете его контактов с ХАМАСом). Два дня спустя, представитель РФ при женевской штаб-квартире ООН Валерий Лощинин призвал освободить израильского солдата "захваченного палестинскими боевиками". 13 июля спикер внешнеполитического ведомства России Михаил Камынин объявил действия "Хизбаллы" – "абсолютно неприемлемыми". В общей сложности, с 27 июня по 13 июля проблема израильских военнопленных затрагивалась 12 раз в выступлениях официальных лиц и пресс-релизах российского министерства иностранных дел. 7 июля газета "Гаарец" сообщила, что "еще в начале кризиса Сергей Лавров попытался выяснить, кто стоит за захватом Гилада Шалита". По сведениям того же издания, с этой целью он общался с главой Политбюро ХАМАСа Халедом Машалем. Кроме того, в течение июля Путин и Лавров имели контакты с представителями руководства Сирии, Ливана, Египта, Палестинской автономии, а также Германии и ООН по поводу захваченных израильтян. Москва пыталась оценить перспективы участия в посреднических усилиях по их освобождению, проверялся вариант совместных действий с Берлином. 1 июля пресс-служба Путина сообщила, что он проинформировал израильского премьера "о предпринимаемых российской стороной шагах в целях содействия скорейшему урегулированию кризиса". Через два дня чуть более определенно высказался Лавров на встрече с министром иностранных дел Израиля. Он заявил, что Москва старается "по всем имеющимся в нашем распоряжении каналам добиться освобождения израильского военнослужащего (Гилада Шалита)". 7 июля представитель МИД РФ Михаил Камынин добавил: "Мы уже предприняли активные усилия с целью содействия в освобождении заложника". 17-го по этому поводу выступил уже сам Владимир Путин (отвечая на вопрос израильского журналиста): "Мы по всем каналам предпринимали усилия, направленные на освобождение ваших солдат. Хочу сказать: по всем каналам. У меня есть основания полагать, что наши действия не являются напрасными. В силу ряда обстоятельств я пока воздержусь от оглашения деталей". А через четыре израильский премьер Эхуд Ольмерт заявил о том, что посреднические усилия России не дали результата, и Путин понял, что "разговаривать не с кем". Однако, судя по высказываниям российского министра иностранных дел, еще какое-то время Москва пыталась играть роль посредника в контактах по освобождению израильских военнослужащих. Так, 6 сентября 2006 года Сергей Лавров заявил: "Договоренности о том, как обменивать заложников, всегда очень деликатны. Процесс подготовки таких договоренностей неизбежно носит конфиденциальный характер… Не буду вдаваться в детали, скажу лишь, что Россия активно работает со всеми сторонами для того, чтобы достичь договоренностей, которые позволят снять эту эмоциональную гуманитарную проблему. Надеюсь, что наши усилия, которые вписываются в усилия других стран, принесут результат". Пять дней спустя он повторил в интервью газете "Время новостей": "Тема заложников и пленников очень деликатная, и я не хотел бы вдаваться в детали. Но усилия прилагаются, и, надеюсь, они дадут результаты". Правда, с тех пор российские официальные лица больше не высказывались столь оптимистично по данной проблематике. И вообще, в течение почти целого года они предпочитали не выступать по этому поводу. В последний раз об участии в тайных контактах, направленных на освобождение израильских военнослужащих, говорил в июне 2007-го. Тогда в ходе визита в Израиль Сергей Лавров заявил: "Я встречался сегодня с родственниками похищенных израильских военнослужащих. Этот вопрос обсудил вчера с президентом Израиля Шимоном Пересом и министром иностранных дел Ципи Ливни. Мы посылали и посылаем политические сигналы всем тем, кто может повлиять на ситуацию. Очень осторожные и специфические переговоры продолжаются с ХАМАС и "Хизбаллой". Мы не являемся частью этих переговоров и не можем сделать больше, чем делают переговорщики. Но продолжаем посылать политические сигналы". Фактически Москва признала собственное бессилие в данном вопросе, и больше ее представители к этой теме не возвращались. Причина этого бессилия кроется в том, что арабские деятели, как представители государств, так и лидеры военизированных организаций, очень любят пользоваться политической и военной поддержкой России, но, как правило, не особо пекутся об ее интересах, и тем более не спешат выполнять ее пожелания. Не менее явно это проявилось в попытках Москвы сподвигнуть к "политизации" и отказу от террористических методов. А ведь если бы арабы подыграли русским в освобождении захваченных израильтян, это позволило бы Кремлю ощутимо повысить свой статус в региональной политике. Германия, например, почти исключительно за счет успешного участия в тайных контактах по данной проблеме, считается, чуть ли ни лучшим посредником в ближневосточных делах, и весьма эффективно использует этот статус в продвижении собственных интересов в отношениях с Израилем, Ираном и Ливаном. zzzzzzzzzzzzzzzzzzzzz 23.08.2011 03:36 Игорь Гантман Одно за другим палестинцы буквально стирают достижения российской дипломатии. Причем, в этом одинаково преуспели руководители и ХАМАСа, и ФАТХа… В мае при участии чиновников администрации президента и МИД России в Подмосковье состоялись переговоры представителей большинства палестинских организаций, в том числе ХАМАСа и ФАТХа. "Проведение такой встречи в российской столице является очевидным успехом российской ближневосточной дипломатии, - заявил тогда ИА Интерфакс источник, причастный к переговорам. - Фактически Россия впервые за многие годы реально перехватывает у партнеров инициативу в ближневосточном урегулировании". Второе достижение этой встречи было обозначено 23 мая тем же информагентством: "В Москве палестинцы сумели договориться о том, что муниципальные выборы в секторе Газа и на Западном берегу пройдут уже в октябре текущего года". "Мы приветствуем достигнутое согласие о проведении в октябре сего года муниципальных выборов – и на Западном берегу, и в Газе", - подчеркнул глава МИД Сергей Лавров на встрече с членами палестинских делегаций. Однако, как показали события 19-21 августа, россияне явно поспешили с заявлениями о том, что им удалось перехватить "у партнеров инициативу в ближневосточном урегулировании". Когда у ХАМАСа, который был представлен в Москве заместителем главы Политбюро Мусой Абу-Марзуком, возникла необходимость в посреднике для согласования условий прекращения огня с Израилем, он обратился к новому руководству Египта и спецпосланнику генсека ООН на Ближнем Востоке Роберту Сери, но отнюдь не к России. А 22 августа председатель палестинской администрации Абу-Мазен (Махмуд Аббас) "аннулировал" и второе, пожалуй, главное достижение московских переговоров. Его канцелярия объявила о решении отсрочить на неопределенное время, т.е. фактически отменить муниципальные выборы, о проведении которых в октябре палестинцы договорились в российской столице.
С тех пор палестинская администрация, во главе с Абу-Мазеном, всячески уклонялась от проведения очередных муниципальных выборов. Руководство ФАТХа скорее использовало этот вопрос в декларативных целях, дабы напомнить о своих притязаниях на сектор Газа. Так, правительство Рамаллы не раз назначало сроки проведения муниципальных выборов в 2009 и 2010 годах, но каждый раз настаивало, что они должны состояться, как в Самарии и Иудее, так и в секторе Газа. Против этого, естественно, выступал ХАМАС, указывая на то, что сроки полномочий самого Абу-Мазена, как и его парламента, истекли в 2009-2010 годах. А потому все их решения носят нелегитимный характер и не обязывают правительство Газы. В свою очередь, ФАТХ, сталкиваясь с таким препятствием, каждый раз переносил голосование на "неопределенный срок". Абу-Мазена и его окружение такая ситуация вполне устраивала. Ведь проведение выборов без ХАМАСа грозило низкой явкой избирателей и фактически делегитимацией процесса голосования, но а его участие могло еще сильнее продемонстрировать возросшую популярность исламистов и слабость ФАТХа. Но, наконец, в феврале текущего года, на фоне народных волнений в Египте, правительство Рамаллы вроде бы осознало опасность игр в "управляемую демократию". Было объявлено, что муниципальные выборы состоятся в самое ближайшее время. А затем даже назначили дата – 9 июля. И хотя ХАМАС вновь выступил против этой инициативы, три месяца спустя он подписал с ФАТХом Каирское соглашение о межпалестинском примирении. Предполагалось, что по мере выполнения условий этого договора будут сняты препятствия для проведения всеобщих муниципальных выборов. Тем более, в конце мая в Москве даже были объявлены конкретные сроки.
Поэтому неудивительно, что 14 августа один из спикеров ХАМАСа Сами Абу-Зухари обвинил Абу-Мазена в грубом нарушении каирских договоренностей, мотивируя это тем, что тот объявил о проведении муниципальных выборов в октябре (хотя на встрече в Москве представители ХАМАСа против этого не возражали). И уже 22 числа канцелярия главы палестинской администрации огласила его решение об "отсрочке" выборов. Согласно официальной версии, переговоры в Москве преследовали целью закрепить результаты переговоров в Каире. "В ходе визита (в Россию) были достигнуты договоренности о необходимости укрепления межпалестинского примирения, защиты Каирского соглашения от попыток его срыва", - констатировало 23 мая государственное информагентство РИА Новости. "Россия перехватывает у египтян инициативу в деле укрепления единства палестинцев", - уверенно заявил в тот же день информированный источник "Московских новостей". Но, видимо, и с этим "достижением" россияне немного поторопились, о чем свидетельствует продолжающаяся эпопея муниципальных выборов…
10.07.2009 10:05 Как Москва отделила ХАМАС от других исламистов; каким образом россияне пытались укротить самых остервенелых фанатиков; почему Медведев стал последователем Брежнева в палестинских делах; и как ближневосточные иллюзии Кремля могут ударить по его же интересам в Центральной Азии… Халед Машаль и Сергей Лавров (www.iran-daily.com) Однако драматические события на палестинских территориях ставят под сомнение все усилия российского руководства на этом направлении. Страсти, бушующие в Газе и Рамалле, обнажают многочисленные заблуждения и просчеты Москвы в палестинских делах, как минимум, последних трех с половиной лет. Борьба за Палестину: националисты против исламистов Исламистская организация ХАМАС, правящая в секторе Газа, готовила ликвидацию первых лиц Палестинской национальной администрации (ПНА), контролирующей Западный берег реки Иордан. Об этом на минувшей неделе, 1 июля, заявил председатель ПНА Махмуд Аббас (Абу-Мазен) в интервью российскому телеканалу "Русия аль-яум". Соперничество между ними за влияние на палестинские массы восходит к противостоянию египетской Ассоциации мусульманских братьев с арабскими националистами в 40-х – 50-х годах. До 1967-го "Мусульманские братья" в секторе Газа были интегральной частью египетской инфраструктуры этой организации. Затем Газа перешла под контроль израильтян, а здешние "Мусульманские братья" обрели значительную самостоятельность, распространив влияние на мусульман Западного берега Иордана и Израиля. В течение почти двух десятилетий они дистанцировались от политики, сконцентрировав усилия на духовном воспитании масс. К началу 80-х ФАТХ, уже прочно занявший лидирующее положение в ООП, и леворадикальные группировки, стали уступать по популярности исламистам, особенно среди молодежи. Между ними возникло ожесточенное соперничество, в первую очередь, за контроль над студенческими кампусами и мечетями. Уже тогда эпицентром конфронтации стал сектор Газа. Из-за скученности населения, многочисленности беженцев, более низкого уровня жизни, а также благодаря старой инфраструктуре "Мусульманских братьев", они имели здесь больше влияния, нежели на Западном берегу. С началом интифады в 1987-м, опасаясь утратить симпатии населения в пользу ООП, исламисты стали выдвигать политические лозунги и участвовать в борьбе с израильтянами. Именно с этим было связано переименование палестинского отделения Ассоциации мусульманских братьев в "Харакат аль-макаума аль-исламия" (Движение исламского сопротивления), аббревиатура - ХАМАС. К началу 90-х, объявив Израилю "джихад", эта организация стала лидировать в проведении акций террора. Тогда же ФАТХ признал Еврейское государство и вступил с ним в переговоры - на базе этой организации была создана палестинская национальная администрация (ПНА). Для исламских фанатиков "капитуляция" ФАТХа была равносильна не просто предательству, а скорее вероотступничеству: ни один смертный, включая Ясера Арафата, не имел права отказываться от священных исламских земель и признавать на них власть неверных. Это привело к еще большему разрыву между ХАМАСом и ФАТХом. Исламисты не признали и ПНА. Их целью было собственное политическое устройство "Палестины" (включая земли, на которых "временно" существует Израиль) – Исламское государство. "В 1994-95 годах мы имели возможность сформировать структуры автономии, поскольку были деньги и военная сила, но мы не сделали этого, что позволило ХАМАСу набраться сил", - признался на этой неделе Махмуд Аббас в интервью телеканалу ФАТХа "Аль-Фалистиния". Пока Арафат прочно контролировал ситуацию в Палестинской автономии, ХАМАС опасался открыто выдвигать претензии на власть. Но, исламисты продолжали теракты против "сионистов", что завело в тупик переговорный процесс ПНА и Израиля. ХАМАС воспользовался этим, как и растущей коррумпированностью чиновников Арафата, в целях активизации своей пропаганды. Тому способствовали и процессы исламизации на Ближнем Востоке в целом. В итоге, опасаясь протестной реакции масс, находившихся под влиянием ХАМАСа, летом 2000-го умеренные деятели ФАТХа были вынуждены отклонить предложения Израиля по мирному урегулированию. В результате началась вторая интифада. Опять же, дабы не уступать исламистам, ФАТХ попытался перехватить инициативу в войне с Израилем. В интервью "Аль-Фалистиния" Аббас заявил, что это была ошибка - "так мы утратили контроль над ситуацией на Западном берегу и в Газе". Власть Арафата ослабевала: и в силу ухудшавшегося здоровья, и появления молодых лидеров ФАТХа, и растущей популярности ХАМАСа. В ноябре 2004 Арафат умер. Сменивший его во главе ПНА и ФАТХа Махмуд Аббас не имел и половины авторитета своего предшественника. ХАМАС стал открыто готовиться к захвату власти, в первую очередь, в своей исторической вотчине – секторе Газа. Участились столкновения исламистов с силами безопасности ПНА. Процесс этот был ускорен парламентскими выборами в январе 2006, на которых ХАМАС одержал уверенную победу. В июне 2007 его вооруженные формирования полностью захватили власть в секторе Газа, казнив десятки и изгнав оттуда сотни активистов ФАТХа. С тех пор Египет безуспешно пытается примирить два основных течения в палестинском национальном движении. Если это удастся, заручившись поддержкой других арабских стран и Запада, египтяне рассчитывают навязать Израилю невыгодную для него формулу ближневосточного урегулирования (полное отступление к границам 1967 г. и возвращение беженцев в пределы Израиля). При этом Каир преследует три стратегические цели: Июньское обострение: ХАМАС против ФАТХа В конце июня очередной раунд переговоров ХАМАСа и ПНА в Каире завершился полным фиаско. Как отмечал глава Политбюро ХАМАСа Халед Машаль, причиной "взрыва" послужило вмешательство "внешних сил". Те якобы пытались устами представителей ФАТХа добиться от ХАМАСа признания Государства Израиль. В свою очередь, источники в окружении Махмуда Аббаса озвучили иную версию провала переговоров. По их словам, главным камнем преткновения стал вопрос о формировании правительства национального единства. Руководство ФАТХа требует: если оно будет создано, то должно быть под контролем главы ПНА, как единственного признанного лидера палестинского народа. Под давлением Каира стороны договорились возобновить контакты 28 июля. Но, Аббас скептически относится к возможности найти общий язык с исламистами. Тем более, согласно июньскому опросу общественного мнения, проведенному Иерусалимским центром масс-медиа JMCC, ХАМАС стремительно теряет популярность: его поддерживают лишь 18.8% жителей сектора Газа и Западного берега, а главу ПНА - 34.9%. На фоне безрезультатных переговоров в Каире, еще весной чиновники ПНА стали все чаще говорить об активизации приготовлений ХАМАСа к захвату власти на Западном берегу. По данным же властей сектора Газа, в первые четыре месяца 2009-го спецслужбы ПНА арестовали несколько сот членов ХАМАСа на Западном берегу. В начале июня в Калькилии возобновились столкновения между силами безопасности ПНА и исламистами. В результате погибли девять человек, в частности глава боевого крыла ХАМАСа в Калькилии Мухаммад аль-Саман. Реакция руководства этой организации последовала незамедлительно. Оно обвинило ФАТХ в подготовке диверсий в секторе Газа и покушений на лидеров ХАМАСа. В Газе были арестованы около 150 сторонников Махмуда Аббаса. 8-9 июня власти ПНА обезвредили ячейку боевого крыла ХАМАСа в Наблусе (Шхем) - втором по величине городе Западного берега. Позже выяснилось, что она была связана с такой же ячейкой в Рамалле – столице Палестинской автономии. По данным спецслужб ПНА, глава ячейки в Наблусе получил из-за границы 150.000 евро (иранского происхождения) на проведение ликвидаций высших руководителей ФАТХа. Как заявил 29 июня один из приближенных главы ПНА, Тайеб Абед аль-Рахим, за подготовкой покушений стояло зарубежное руководство ХАМАСа, действующее из Дамаска и Тегерана, а также командиры боевого крыла этой организации в секторе Газа. При этом лидеры ФАТХа объявили: в июне власти сектора Газа арестовали 560 сторонников Аббаса. В свою очередь, представители ХАМАСа заявили, что в тюрьмах ПНА содержатся более 900 исламистов. Зачем Кремль отделил ХАМАС от Мусульманских братьев Как известно, Россия была единственным не мусульманским государством, признавшим победу ХАМАСа на парламентских выборах в январе 2006. Тогда же Кремль решил открыто установить контакты с руководством этой исламистской организации. "Это большой удар, сильный удар по американским усилиям на Ближнем Востоке", - заявил, комментируя результаты выборов, Владимир Путин. Он отметил, что "наша позиция в отношении ХАМАСа отличается от американской и западноевропейской". Президент России четко дал понять: Москва решила признать ХАМАС, в первую очередь, дабы подчеркнуть самостоятельность своей политики на Ближнем Востоке. Путин явно рассчитывал, что контакты со всеми сторонами израильско-палестинского конфликта (Израиль, ПНА, ХАМАС) позволят повысить статус России в ближневосточном урегулировании и в региональной политике в целом. "Мы стараемся не закладывать все яйца в одну корзину, а работать со всеми участниками процесса", - пояснил Путин в июле 2006. А в феврале следующего года глава МИД РФ Сергей Лавров добавил: "Наличие у России продвинутых каналов общения со всеми ближневосточными протагонистами позволяет ей находиться с ними в непосредственном контакте, доносить до них те сигналы, которые многие наши внерегиональные партнеры по известным причинам не могут транслировать напрямую". Парадокс заключался в том, что ХАМАС никогда не отказывался от причастности к международной Ассоциации мусульманских братьев, основанной в Египте в 1928 году. Во 2-м пункте программы ХАМАСа, оглашенной 18 августа 1988 (и с тех пор оставшейся неизменной) сказано: "Движение исламского сопротивления – одно из ответвлений Мусульманских братьев в Палестине". Там же подчеркивается, что ХАМАС продолжает "джихад", начатый "Мусульманскими братьями" в 30-х – 40-х годах. Тем более, первые отделения этой организации были основаны в Восточном Иерусалиме и секторе Газа в 1948-м египетскими эмиссарами "Мусульманских братьев". Причастность к "корневой" организации была столь очевидной, что и через несколько лет после переименования палестинских филиалов в 1987-м, активисты на Западном берегу называли себя то членами ХАМАСа, то Ассоциации мусульманских братьев. Но российским официальным лицам очень не хочется признавать столь очевидную связь. Не случайно, в марте 2009 Ларов заявил: "хотел бы подчеркнуть, что ХАМАС – это явление палестинское, не импортное". Дело в том, что Ассоциация мусульманских братьев занесена в российский список террористических организаций. Еще в октябре 2000-го ФСБ распространила сообщение: "структуры, созданные эмиссарами "Мусульманских братьев", выявлены в 49 регионах Российской Федерации, а также в странах СНГ... Их основной целью является разжигание сепаратистских настроений в мусульманских регионах и создание там государственных образований исламского типа" (такую же цель преследует ХАМАС в пределах всей "Палестины"). В июне 2001 источники, "в компетентных федеральных структурах на Северном Кавказе" сообщили ИА Интерфакс, что "руководство действиями боевиков в Чечне фактически перешло к представителям экстремистского крыла исламского объединения "Братья-мусульмане". В августе того же года эти сведения подтвердил представитель Центра общественных связей ФСБ Илья Шабалкин, сообщив, что "Мусульманские братья" переправили в Чечню, на создание Исламского государства, сотни миллионов долларов. В феврале 2003 Верховный суд РФ огласил список 15 террористических организаций, деятельность которых подлежала запрету в пределах государства. Одно из первых мест среди них занимали "Мусульманские братья". Более того, в июле 2006 начальник Управления по борьбе с международным терроризмом ФСБ Юрий Сапунов заявил Российской газете, что практически все организации, занесенные в "черный список" имеют отношение к "Мусульманским братьям". Несмотря на это, в марте 2006 и феврале 2007 глава Политбюро ХАМАСа Халед Машаль, вместе с группой соратников, посещал Москву, где встречался с Сергеем Лавровым (Х. Машаль - член Ассоциации мусульманских братьев с 1971 г., в 1980-х - видный ее деятель в Кувейте). И хотя затем представителей ХАМАСа в Москву не приглашали, МИД РФ продолжал контакты с руководством этой организации: в июле 2007 состоялся телефонный разговор Лаврова с Машалем; в марте 2008 они встречались в Дамаске; в декабре 2008 - вновь общались по телефону; в январе 2009 в сирийской столице прошла встреча Машаля с замминистра иностранных дел Салтановым; в мае Лавров снова встретился с Машалем там же. 6 мая в интервью телеканалу "Аль-Джазира" глава МИД РФ заявил: "Наша работа с ХАМАС не прекращалась, мы находимся в контакте, используя самые разные методы, в том числе через наших представителей в регионе, общаемся по телефону с Халедом Машалем". Почему ветераны ФАТХа обиделись на Россию Как правильно заметил Машаль, "Москва открыла ХАМАСу дверь в международное сообщество", признав его легитимным партнером в региональной политике, представляющим интересы палестинцев. До того, ФАТХ (ООП) пользовался монополией на представительство палестинцев. Действия Москвы не только лишили Махмуда Аббаса этой монополии, но и заметно повысили статус его заклятых противников – исламистов. Ветераны ФАТХа, особенно те, что учились в Советском Союзе (как и сам Аббас) восприняли это как предательство. Скрытая обида на россиян усилилась, когда Лавров "оправдал" руководство ХАМАСа после захвата власти в секторе Газа и массовых расправ, учиненных исламистами над активистами ФАТХа. "В секторе Газа бесчинства совершал не ХАМАС, а радикальное крыло ХАМАСа. Политическое руководство ХАМАСа в лице Халеда Машаля из Дамаска, где он сейчас находится, неоднократно заявляло о стремлении к переговорам с Махмудом Аббасом", - заявил в июне 2007 глава МИД России. С точки зрения ПНА, это было, как минимум, лицемерием. Ведь именно политические лидеры ХАМАСа в Дамаске занимаются финансовым обеспечением боевиков в секторе Газа, и при непосредственном участии Машаля разрабатывались планы по захвату там власти. И хотя деятели ПНА публично не высказывали свое недовольство (не то у них положение, чтобы портить отношения с Россией), но в ряде случаев все-таки обозначали в диалоге с Москвой "грань допустимого" (как например, в вопросе о приглашении ХАМАСа на Московскую конференцию по Ближнему Востоку). Параллельно, ПНА укрепила сотрудничество с США в сфере безопасности, особенно в подготовке на территории Иордании своих вооруженных формирований. Укрощение ХАМАСа - провальная миссия Москвы В рамках диалога с ХАМАСом Москва официально ставила перед собой две цели: Смена "приоритетов" происходила по мере того, как россияне осознавали: палестинские исламисты, пользуясь ими для закрепления своего статуса в региональной политике, вовсе не спешат выполнять пожелания и советы Кремля. В течение первого года публичных контактов, представители Москвы заявляли, что преследуют первую из двух указанных целей. С начала 2007-го о первой цели они больше не вспоминали, делая акцент на участии России во внутрипалестинском диалоге. Еще за несколько дней до признания Владимиром Путиным 30 января 2006 победы ХАМАСа на выборах, спецпредставитель главы МИД РФ по ближневосточному урегулированию Александр Калугин заявил, что Россия "может поддерживать контакты с представителями ХАМАС, если это движение будет придерживаться линии политического урегулирования". Как отметил тогда российский дипломат, "Россия готова сотрудничать с теми, кто не возражает против существования Государства Израиль". В свою очередь, Путин отметил: "Нужно уйти от радикальных заявлений, нужно признать право на существование Израиля, нужно наладить контакт с международным сообществом. Мы призываем ХАМАС именно к такой последовательной работе". А накануне первого визита лидеров ХАМАСа в Москву представитель РФ в ООН Андрей Денисов заявил в интервью "Известиям": "Во-первых, они должны не допускать впредь никакой террористической деятельности. Во-вторых, им нужно признать Израиль как независимое государство, как своего соседа и политического партнера. В-третьих, ХАМАС следует отказаться от радикальных взглядов и взять курс на мирное политическое решение конфликта…". На пресс-конференции в Иордании 11 апреля 2006 Лавров добавил: "ХАМАС должен выполнить известные условия международных посредников: признать Израиль, подтвердить имеющиеся договоренности и вернуться за стол переговоров (будто бы он когда-то в них участвовал)". Однако уже к осени 2006-го Москва начала осознавать невыполнимость своих ожиданий от исламистов. Последующие заявления главы МИД РФ фактически стали признанием этого, и отходом от первоначальной цели. "Отказ от каких-то принципов и разворот на 180 градусов для любой организации – дело непростое, но, не вдаваясь в детали, скажу, что результаты будут (с тех пор их так и не было)", - заявил Лавров 11 сентября 2006. А уже 20 октября он был настроен еще более пессимистично: "Требовать сейчас от ХАМАС на 100 процентов принять условия Квартета – признание Израиля, отказ от насилия в отношении Израиля и согласие на все имеющиеся договоренности – на данном этапе в полном объеме нереально". Показательно, что в итоговом документе МИД РФ, посвященном его деятельности на Ближнем Востоке в 2006 году, попытки склонить ХАМАС к "политизации" вообще не упоминались. Оказалось, что все контакты с палестинскими исламистами в течение минувшего года были направлены на достижение совсем иной цели: "В последний период нами прилагаются особые усилия для нормализации межпалестинских отношений, предотвращения хаоса и столкновений между различными палестинскими группировками". В мае 2008, находясь в Израиле, Лавров заявил, что главная цель контактов России с ХАМАСом заключается в том, чтобы "обеспечить палестинское единство". В ноябре того же года, глава МИД РФ заявил в Шарм аш-Шейхе: "Мы будем продолжать настойчиво побуждать руководителей ХАМАС возобновить свое участие в переговорах о восстановлении палестинского единства, которые организуются под эгидой Египта". И уже в 2009 году, на фоне растущей конфронтации ХАМАСа и ФАТХа, Россия стала позиционировать себя как одного из главных посредников в межпалестинском диалоге, нисколько не смущаясь, что результат от этого – нулевой. "Россия активно поддерживает возглавляемые Египтом усилия по восстановлению палестинского единства…, - заявил Лавров 16 февраля сего года в Рамалле. - Мы также предпринимаем со своей стороны практические шаги в поддержку этих усилий в практическом плане". И после встречи с египетским президентом четыре дня спустя он добавил: "Цель ясна и понятна: мы добиваемся восстановления палестинского единства и наши контакты с ХАМАС – это вклад в ту общую работу, которая сейчас осуществляется при координирующей роли Египта". По словам Лаврова, "восстановлению палестинского единства" была посвящена и его встреча с Машалем 23 мая (вызвавшая весьма негативную реакцию Иерусалима). Она якобы послужила "нахождению совместных позиций между всеми палестинскими группировками". Ровно через две недели власти ПНА объявили об операции против сети ХАМАСа в Наблусе, которая готовила нападения на ключевые объекты палестинской администрации на Западном берегу. От примирения ХАМАСа с Израилем Москва отказалась еще в 2006-м, осознав бесперспективность этой миссии. Жирный крест на тогдашних иллюзиях Кремля окончательно поставил зам председателя Политбюро ХАМАСа Муса Абу-Марзук, приезжавший в Москву вместе с Халедом Машалем. 5 июля 2009 он заявил в интервью ливанскому телеканалу "Аль-Манар": "Требования признать сионистское образование и соглашения, подписанные ООП - бессмысленный поток слов. Вдобавок говорят о том, что мы должны отказаться от принципа сопротивления и встать на путь диалога. У ХАМАСа нет готовности принять эти условия". Более того, резкое обострение конфликта ХАМАСа и ФАТХа еще больше дискредитирует политику Кремля на данном направлении. Ведь теперь ее главная цель, по словам Лаврова, как раз заключается в примирении этих организаций (причем, игнорируя очевидные факты, глава МИД РФ заявляет об успехах своих посреднических усилий). Проблема №1: Лавров опровергает Медведева В ходе июньского визита в Москву глава МИД Израиля Авигдор Либерман пытался убедить россиян в том, что ключевая проблема ближневосточного урегулирования заключается вовсе не в противостоянии евреев с палестинцами, а скорее в конфронтации ХАМАСа и ФАТХа (Израиль был готов на создание Палестинского государства со столицей в Восточном Иерусалиме еще летом 2000-го). Собеседники Либермана с ним не согласились, по крайне мере, публично. Но в ряде последних своих выступлений Лавров и его подчиненные невольно подтвердили правоту главы израильской дипломатии. "Что касается восстановления межпалестинского единства, то считаем этот вопрос краеугольным как в плане деэскалации нынешней острой ситуации, так и в контексте возобновления в будущем переговорного процесса между палестинцами и израильтянами. Без согласия в палестинских рядах, даже в случае достижения эвентуальных взаимоприемлемых договоренностей (между Израилем и палестинцами), реализовать их будет, вряд ли возможно", - заявил в январе замминистра иностранных дел и спецпредставитель президента по Ближнему Востоку Александр Салтанов. С этим согласился и сам глава внешнеполитического ведомства, отметив 30 апреля: "Мы убеждены, что без палестинского единства на платформе ООП и Арабской мирной инициативы любые договоренности (между Израилем и палестинцами) будут оставаться лишь на бумаге". Заявления Салтанова и Лаврова в корне опровергают один из опорных тезисов каирской речи президента Медведева (23.06.2009). По его словам, "ключом к общей нормализации на Ближнем Востоке" являются: "прекращение оккупации палестинских и других арабских земель"; создание Палестинского государства "со столицей в Восточном Иерусалиме"; "справедливое решение проблемы палестинских беженцев". И, если Либерман прав, что невольно признают первые лица российской дипломатии, то вообще бессмысленно выдвигать какие-то требования к Израилю, до тех пор, пока продолжается конфликт ХАМАСа и ФАТХа. Палестинский выбор: Медведев повторяет Брежнева "Мы не хотели бы проводить на Ближнем Востоке, на Дальнем Востоке и в других местах политику, которую проводил Советский Союз. Нам это ни к чему. Россия – не Советский Союз. И, может быть, в этом как раз основное заблуждение, которое мы никак не можем преодолеть", - заявил Дмитрий Медведев 12 сентября 2008. Однако именно с его приходом на пост президента, Кремль стал куда больше повторять подходы Советского Союза к палестинской проблеме, нежели то было при Путине. Об этом красноречиво свидетельствует каирская речь Медведева, в основных пунктах, повторяющая выступления советских руководителей по ближневосточной тематике, особенно заявление Генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева от 15 сентября 1982. "Арабам должны быть возвращены все оккупированные Израилем с 1967 года территории… должно быть на практике обеспечено неотъемлемое право арабского народа Палестины на самоопределение, на создание собственного независимого государства… Палестинским беженцам должна быть предоставлена возможность возвратиться к своим очагам… должна быть возвращена арабам и стать неотъемлемой частью палестинского государства восточная часть Иерусалима…", - заявил тогда Брежнев (всё то же самое содержится и в речи Медведева от 23 июня 2009). Причем, как и российские официальные лица, советские руководители любили порассуждать о сбалансированности своей политики. "Кое-кто пытается представить позицию Советского Союза как одностороннюю, отвечающую интересам лишь арабских государств. Да, мы поддерживаем, и будем поддерживать законные требования арабов. Но неправильно видеть в нашей позиции только эту строну дела… Советский Союз стоит за то, чтобы Израиль существовал и развивался как независимое суверенное государство. Мы об этом много раз говорили и вновь подтверждаем это. Прогресс не иллюзорный, а реальный в деле ближневосточного урегулирования создаст предпосылки для развития отношений Советского Союза со всеми государствами Ближнего Востока, в том числе с Израилем", - заявил Громыко на Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 1974. Принципиальная разница заключается лишь в том, что с начала 1970-х Советский Союз делал ставку исключительно на ФАТХ-ООП в палестинской политике. Объяснялось это тем, что именно Арафат и его сторонники тогда неоспоримо занимали лидирующее положение в палестинском национальном движении. Палестинские "Мусульманские братья" до 1987 года вообще не позиционировали себя в качестве политической силы. Москва относилась к ним, как минимум, подозрительно из-за причастности "Мусульманских братьев" к нападкам на палестинских коммунистов и их конфронтации с сирийским режимом. "Мусульманские братья" рассматривались СССР как клерикально-реакционное движение, тесно связанное с Саудовской Аравией - союзником США на Ближнем Востоке (к тому же оно активно участвовало в оказании помощи моджахедам в Афганистане). До 2006 Российская Федерация продолжала курс СССР в палестинских делах: контакты велись исключительно с лидерами ФАТХа. Решение установить связь также с ХАМАСом, было продиктовано, прежде всего, существенным ослаблением ФАТХа-ООП в первой половине 2000-х. Но и в диалоге России с ХАМАСом прослеживаются параллели с советской политикой в отношении ФАТХ-ООП. Разница заключается в том, что "политизация" ФАТХа была вполне выполнимой задачей, а в случае с ХАМАСом - эта цель недостижима. ФАТХ, как светская националистическая организация, вполне мог пойти на компромисс с Израилем для достижения своей главной цели – создания Палестинского государства под собственным контролем (и такой компромисс был достигнут в рамках соглашений Осло). Но, для ХАМАСа компромисс по поводу "исконно исламских земель" – невозможен, поскольку это религиозная организация, не отделяющая ислам от политики. ХАМАС и Россия – 3.5 года контактов: выводы - Контакты с ХАМАСом, позволили России расширить поле для тактического маневра в ближневосточном урегулировании, но она не имела рычагов реального воздействия на палестинских исламистов, дабы получить от этого практические дивиденды. - Контакты с Россией повысили статус ХАМАСа во внутрипалестинской и региональной политике. Но, его лидеры последовательно игнорировали любые попытки России подвигнуть их к участию в переговорном процессе с Израилем или к компромиссу с ФАТХом. ХАМАС, получив выгоду от контактов с Россией, фактически не позволил ей занять более весомое положение в ближневосточном урегулировании. - Цель "политизации" ХАМАСа (отказ от террора и признание Израиля), поставленная Россией на начальном этапе контактов, оказалась недостижимой. - Нынешнее обострение внутрипалестинского конфликта вообще лишает смысла контакты России с ХАМАСом, поскольку Москва не способна повлиять на достижение компромисса между исламистами и ПНА. - Без примирения ХАМАСа и ФАТХа проведение до конца текущего года Московской конференции по Ближнему Востоку представляется бесперспективным. - Контакты России с ХАМАСом способствовали еще большему ослаблению позиций ФАТХа, и тем самым косвенно повлияли на процессы дестабилизации в Палестинской автономии. - Обострение конфронтации ХАМАСа и ФАТХа опровергает ключевой тезис в концепции ближневосточного урегулирования президента Медведева (каирская речь), возлагающей основную ответственность на Израиль. До достижения полного согласия между ХАМАСом и ФАТХом (что представляется маловероятным) любые требования к Израилю лишены смысла. Даже в случае широкомасштабных уступок со стороны Иерусалима, ХАМАС готов, максимум, на ограниченное по времени "прекращение огня", без всяких долгосрочных обязательств (не говоря уже о признании Израиля). - ХАМАС стал единственным исламистским движением в арабском мире, получившим признание одного из основных игроков на международной арене. Тот факт, что Россия не отказалась от связей с ХАМАСом после вооруженного захвата власти в секторе Газа служит сигналом для других исламистских организаций на Ближнем Востоке. Это фактически поощряет использование ими военных методов в борьбе за власть, вместе с тем оставляя надежду на международное признание. Подобная ситуация способствует дальнейшей активизации исламистского радикального движения на Ближнем Востоке в целом, представляя угрозу для светских режимов данного региона. - Активизация исламистских движений на Ближнем Востоке, с применением ими военных методов в борьбе за власть, служит примером для исламистских группировок в Центральной Азии. zzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzz Прекращение огня между Израилем и ХАМАСом – провал России Очередной виток напряженности между Израилем и сектором Газа наглядно продемонстрировала системные просчеты ближневосточной политики Москвы. Но вместо того, чтобы признать собственные ошибки, спецпредставитель президента обрушился на ХАМАС, причем, как выяснилось, необоснованно… "Неожиданный" прагматизм То, что ХАМАС постепенно дрейфует от идеалов "чистого ислама" в сторону политического прагматизма стало очевидно еще в августе 2009 года. Тогда правительство сектора Газа самым жестким образом расправилось с одной из местных джихадистских группировок "Джунд Ансар Алла". Та выступала за немедленное введение законов шариата и объявление джихада всем неверным и вероотступникам вокруг – Израилю, Египту, Иордании. Руководство ХАМАСа предпочло уничтожить идейных союзников, исходя из сугубо политических соображений. За это, кстати, оно навлекло на себя гнев международного джихадистского движения (в том числе моджахедов Кавказа) обвинившего ХАМАС в вероотступничестве и пособничестве "врагам ислама". На фоне же августовского кризиса 2011 года прагматизм политических лидеров ХАМАСа в секторе Газа стал еще более очевидным. Они сделали простой расчет: полномасштабный конфликт с Израилем не сулит им никаких дивидендов, зато ощутимо усугубит экономическую ситуацию в Газе, что лишь неизбежно вызовет недовольство населения. Кроме того, местные лидеры ХАМАСа продемонстрировали, что способны чутко реагировать на изменения региональной ситуации. Лишившись покровительства Ирана и Сирии (из-за нежелания поддерживать алавитского президента Асада в конфронтации с суннитским населением), а также стремясь установить нормальные отношения с новым руководством Египта, ХАМАС позволил официальному Каиру быстро уговорить себя на прекращение огня с Израилем. Не тот посредник Казалось бы, такое поведение лидеров ХАМАСа стало наилучшим подтверждением тезиса Москвы о разделении этой организации на прагматиков и радикалов. Еще в июне 2007-го глава МИД России Сергей Лавров объявил: "В секторе Газа бесчинства совершал не ХАМАС, а радикальное крыло ХАМАСа. Политическое руководство ХАМАСа в лице Халеда Машаля из Дамаска, где он сейчас находится, неоднократно заявляло о стремлении к переговорам с Махмудом Аббасам". И хотя этот тезис отнюдь не российское "ноу-хау" (первым о прагматизме местного руководства ХАМАСа в 2002 г. заговорил бывший высокопоставленный офицер MI-6 Алистер Крок, в то время являвшийся советником по вопросам безопасности посланника ЕС на Ближнем Востоке Мигеля Моратиноса), Россия стала единственным немусульманским государством, заложившим его в основу своей политики на палестинском направлении. Теперь же, когда настал столь подходящий момент, и руководство ХАМАСа, наконец, проявило тот самый прагматизм, Москва не сумела этим воспользоваться для закрепления собственного статуса в ближневосточном урегулировании. А ведь именно эту цель преследовала Россия, признав победу ХАМАСа на парламентских выборах в январе 2006 года. "Мы стараемся не закладывать все яйца в одну корзину, а работать со всеми участниками процесса", - заявил в июле того же года Владимир Путин, тем самым желая показать, что Москва выгодно отличается от Вашингтона более эффективным подходом к ближневосточному урегулированию. А в феврале 2007-го Лавров отметил по тому же поводу: "Наличие у России продвинутых каналов общения со всеми ближневосточными протагонистами позволяет ей находится с ними в непосредственном контакте, доносить до них те сигналы, которые многие наши внерегиональные партнеры по известным причинам не могут транслировать напрямую". Несмотря на это, когда ситуация в регионе стала меняться, вследствие "арабских революций", Москва, опасаясь утратить здесь всякое влияние, поспешила проявить посредническую активность в примирении палестинских организаций. В мае их представителей, включая заместителя главы Политбюро ХАМАСа Мусы Абу-Марзука, пригласили в Москву. Это событие было представлено россиянами, как огромное достижение их региональной политики. "Проведение такой встречи в российской столице является очевидным успехом российской ближневосточной дипломатии. Фактически Россия впервые за многие годы реально перехватывает у партнеров инициативу в ближневосточном урегулировании", - заявил тогда анонимный московский чиновник Интерфаксу. Однако, 19-20 августа, когда руководству ХАМАСа реально потребовался посредник для согласования с Израилем условий прекращения огня, оно обратилось отнюдь не к россиянам. В итоге эту посредническую миссию взяли на себя египтяне и спецпосланник генсека ООН на Ближнем Востоке Роберт Сери. Как это водится у арабов, "вечная дружба" с русскими вновь оказалась не более, чем иллюзией Москвы. Когда у них возникает необходимость в решении конкретных политических вопросов, они обращаются к американцам, египтянам, ООН, но только не к Москве. Неверный выбор И дело не только в том, что еще с советских времен арабы привыкли "забесплатно" пользоваться этой дружбой, на практике не считаясь с интересами Кремля. Причина постоянных провалов Москвы на Ближнем Востоке, от нахального разрыва отношений Каиром в 1970-х годах в пользу стратегического партнерства с Вашингтоном и до утраты позиций в Ливии в результате свержения Каддафи, кроется значительно глубже. За сотни лет соседства с мусульманским миром, и с царских времен участвуя в ближневосточной политике, Российское Государство так и не научилось адекватно оценивать процессы, происходящие на этом пространстве, отличать политические мифы от реальности, а мнимых союзников от надежных и перспективных партнеров. Именно в этом кроется главная причина того, что Москва обычно вынуждена довольствоваться второстепенной ролью в региональной политике, в том числе в арабо-израильском урегулировании (даже затратив огромные ресурсы на сохранение позиций в этой части мира в разгар "холодной войны", она все время проигрывала Вашингтону). Мало того, что цели, продекларированные при установлении связей с ХАМАСом не достигнуты, а ему самому посредническая помощь россиян оказалась не нужна, так еще и все пять лет Москва имела дело "не с тем" ХАМАСом, почем зря употребив при этом даже авторитет президентаМедведева. Но вместо того, чтобы признать собственные просчеты, Кремль обиделся на палестинских исламистов. Эти чувства весьма откровенно выразил глава комитета Совета Федерации по международным делам, спецпредставитель президента по сотрудничеству со странами Африки Михаил Маргелов, причастный и к формированию позиции Кремля по различным аспектам ближневосточной политики. 19 августа он возложил ответственность за эскалацию именно на ХАМАС, обвинив его и в том, что он препятствует созданию Палестинского государства. Маргелов пошел еще дальше, отметив, что, таким образом, ХАМАС "обрекает себя на политическое убожество и лишается прав считать себя политическим движением". Однако, судя по поведению политического руководства этой организации в секторе Газа, Москва вновь ошиблась в оценке ситуации. Урезанные ссылки: izrus.co.il/dvuhstoronka/article/2011-10-12/15805.html |
