Михаил Анищенко
**"
Проклиная смешную свободу,
Провожая глазами зарю,
На корме, уходящей под воду,
Я тебя ни за что не корю.
Ведь от неба, от бога, от века,
В темноте городов и полей,
Так устроена жизнь человека:
Чем прекрасней она - тем больней.
На распутье тумана и риска
Все, как есть, принимает душа.
Эта жизнь коротка, как записка,
И поэтому - так хороша!
-
Моцарт и Сальери
Сниму замок, открою двери.
Ботинки грязные - пустяк!
- Входите в горницу, Сальери,
Как боль, как совесть, как сквозняк!
Что взято в жизни - то не свято.
Я мог понять уже в гробу,
Что и меня могли упрятать
В такую страшную судьбу.
Теперь, все ужасы измерив,
Решив уроки повторить,
Мы будем пить вино, Сальери,
И печку русскую топить.
Пусть брезжит прошлое в окошке,
Пусть вечный Карл крадет коралл.
Играй, Сальери, на гармошке,
Как Моцарт в жизни не играл!
Играй то яростно, то строго,
Кричи: брависсимо, виват...
В пространстве истины и бога
Никто ни в чем не виноват!
-
Усмешка Парижа
Пить и плакать на закате,
Слушать крики воронья.
С пьяной девицей в кровати
Спать, как с облаком вранья.
В мире, конченом и пошлом,
Просыпаться день за днем.
Молча кланяться калошам,
Глупо мокнуть под дождем.
До утра сжигать полешки,
В облака стучаться лбом.
Раздавать врагам усмешки,
Словно карты за столом.
С вечной грустью эмигранта
Собирать тоску из глаз,
Без огранки бриллианта
Видеть родины алмаз.
Столбовую даль и стужу,
И следы твои во мгле
Видеть, помнить... Знать, что хуже
Не бывает на земле.
На заре в туманной Истре
Слышать дикий крик гусей
И далекий смех, и выстрел,
И печальный вздох друзей.
И в объятьях демиурга,
С целым миром не в ладу,
Ждать письма из Петербурга
Триста сорок дней в году.
Видеть первый снег тарусский,
Есть проклятый канопе,
И шептать всю ночь по-русски:
"Е, к, л, м, н, о, п... "
Юность
Задрожала оконная рама,
Усмехнулся Христос на кресте.
Это нас выгоняют из храма
За слияние уст в темноте.
Этот отзвук библейского гнева,
Это ветхозаветный дурман.
- Что же ты улыбаешься, Ева?
- отчего ты так весел, Адам?
Под дождем,
Под святым пересверком
Мы идем меж деревьев и струй,
Ни в одну православную церковь
Не вмещается наш поцелуй.
В фарисействе бессмертие тонет.
Но сливаются наши уста,
И на каждой сгоревшей иконе
Магдалина целует Христа.
-
Цап-царап
Звездный час пришел невольно,
Как с ночной галеры раб.
Отчего же сердцу больно:
Цап-царап да цап-царап?
Молоко горчит, а пенка
Словно сладкое желе.
Зря ты, Женя Евтушенко,
Помогал мне на земле.
Не осталось, Женя, веры,
Все отбило наиспод.
Не хочу бежать с галеры
И выскальзывать из-под
Этих глыб и арматуры,
Этих бревен и оков...
И великий твой окурок
Докурить я не готов.
Полно мерзнуть на морозе!
Пусть живут подольше, брат,
И в стихах твоей, и в прозе:
Цап-царап да цап-царап.
Проводи меня, Евгений,
В нищету мою и грусть.
Пусть во мне вздыхает гений,
Я с ним дома разберусь.
-
НЕВОЛЯ
Надоела судьба-замарашка.
Я не верю любви и добру.
И свобода моя, как дворняжка,
Ненавидит свою конуру.
Ненавистны ей клещи и слепни.
Задыхается, мечется тварь
И звенит нержавеющей цепью,
Как прикованный к небу звонарь.
По ночам она смотрит на лампу,
Надоевшую рифму жуёт
И гостям моим жалкую лапу
Точно так же, как я, подает.
Но порой под небесною крепью
В мою душу вселяется бес
И трясет нержавеющей цепью,
Потрясая основы небес.
Разрываются вечные звенья,
Ненадолго пугая Творца,
И опять на планете забвенья
Кто-то долго скулит у крыльца.
Льется с неба ночная остуда,
Поднимается буря песка...
И не знают собаки откуда
К ним приходит ночная тоска.
/Собрание сочинений в двух томах.
Том 1/
2020
Другие статьи в литературном дневнике:
