«Ты что опять натворил?! Я же просила тебя не пить чай за ноутбуком, ты всё залил! Не ребенок, а наказание какое-то, одни убытки! Вот погоди, отец вечером придет с работы, всыплет тебе как следует», — всё еще звенел в ушах голос матери, когда Мишка с рюкзаком через плечо тянулся к кнопке домофона.
Сырой ветер ударил в лицо острой снежной крошкой, стоило мальчугану выйти из подъезда. Сразу захотелось обратно, в свою теплую, сухую комнату. Но Мишка твёрдо решил, что надо уходить. Зачем терпеть, если дома его никто не любит и не понимает? Нужно быть реалистом и строить новую жизнь: без родителей, без школы, без обязательств. Вот только дождаться окончания метели — и можно уходить. Он вернулся в подъезд и, доехав на лифте до последнего этажа, перешел через балконную площадку на лестницу.
«Можно считать, что официально побег уже начался», — решил для себя мальчуган, усевшись на бетонные ступеньки.
Ветер периодически прорывался внутрь, хлопая тонкими балконными дверями, и уносился вниз по лестнице, а за мутными стеклами окон серел занесенный снегом город.
Просидев так примерно полчаса, Мишка откровенно заскучал. Телефон он специально выключил, чтобы родители не смогли дозвониться, а так как заняться больше было нечем, он разглядывал надписи и рисунки, годами оседавшие на заляпанных и прокуренных до черноты стенах. Вспомнив, что в рюкзаке у него имеется несколько маркеров, Мишка достал черный и, стянув зубами колпачок, начал выводить собственные наскальные рисунки. Дверь в очередной раз хлопнула, но Мишка не обратил на это внимания, пока не услышал голос:
— Так вот кто мне работу создает!
Вскочив на ноги от неожиданности, мальчишка рванул вниз.
— Да успокойся, не трону я тебя. Мне всё равно красить, — донеслось ему вслед, но Мишка и не думал останавливаться. Он успел пролететь два лестничных марша, когда услышал фразу, заставившую его притормозить:
— Рюкзак забыл!
Осторожно поднявшись наверх, Миша увидел мужчину с ведром и большим пакетом в руках.
— Я не рисовал, — сказал Мишка, осторожно протягивая руки к рюкзаку.
— Ага, мне-то не ври, я же не слепой. Да и плевать я хотел. Говорю же, мне все равно это закрашивать. Я маляр. Знаешь, кто это такой?
Мишка кивнул, а незнакомец продолжал:
— Ты сам-то чего тут тусуешься? Куришь, что ли?
Мишка замотал головой.
— А чего тогда? Школу прогуливаешь?
— Нет, я в первую смену учусь.
— А-а-а, сбежал, значит.
— Нет, не сбежал! Просто греюсь.
— Мне-то не рассказывай. Я сам сбега;л в твоём возрасте. И не раз, — маляр говорил, а сам ковырялся в пакете. — Блин, растворитель забыл. Чай будешь? — он достал термос и, не дожидаясь ответа, отвинтил большую крышку и наполнил ее до краёв.
— Нет.
— Как хочешь.
Усевшись на закрытое ведро с краской, маляр подул и осторожно отхлебнул дымящийся напиток. Подъезд быстро наполнился ароматом черного чая с лимоном. Мишка, не сводя глаз с незваного лестничного гостя, присел на нижних ступеньках.
— А ты не думал, что для побега сезон не самый удачный? — снова обратился к нему маляр.
— Я не сбежал, — продолжал гнуть свою линию парень.
— Ага, а бутерброды, которые у тебя из куртки торчат, для голубей.
Мишка засунул пакет с криво нарезанными бутербродами глубже в карман.
— План-то хоть есть какой? — продолжая отхлебывать чай, ухмыльнулся маляр. — Или так и собираешься по подъездам ошиваться?
— Квартиру сниму! — не выдержал Мишка. Ему не нравилось, что его считают маленьким и несамостоятельным.
— А деньги есть?
— А тебе-то что?
— Не «тебе», а «Вам». Тебя не учили, что с незнакомыми, тем более старшими людьми, нужно на вы?
Мишка промолчал.
— На, — протянул маляр кружку, в которую подлил чай, — выпей, согрейся.
Миша недоверчиво покосился, но всё же поднялся по ступеням и принял угощение.
— Слушай, я не собираюсь тебя отговаривать или сдавать родителям. Я тебя знать не знаю, и мне, честно говоря, все равно, что ты там задумал. Единственное, мне кажется, что у тебя всё совершенно не продумано. Каждый раз, когда я сбега;л, как ты сейчас, мне приходилось возвращаться, потому что негде было ночевать и нечего было есть. Без денег это невозможно, поверь.
— И что ты… то есть что вы предлагаете? — все еще не решаясь отхлебнуть горячий напиток, спросил Мишка.
— Могу посоветовать тебе отложить побег на более теплое время, а пока накопить на будущее жильё и еду.
— Родители мне не дадут денег, — замотал головой Миша. — Я мамин ноутбук испортил. А до этого разбил утюг и разлил духи. Да и по матеше за четверть у меня чуть двойка не вышла…
— Да уж, любишь ты, видимо, косячить, — усмехнулся маляр.
Мишка обиженно отставил чай в сторону и засобирался на выход.
— Я могу тебе помочь, — снова остановил мальчишку незнакомец.
— Как вы мне поможете?
— Ты можешь поработать вместе со мной. Мне двадцать четыре подъезда надо за зиму покрасить, начиная с этого. Работы много, а я один. Будешь получать зарплату, накопишь на побег.
— Мне одиннадцать лет. Работать можно только с четырнадцати. И я в школе еще учусь.
— Так после уроков. Как домашнее задание сделаешь, можешь подключаться на несколько часов. Получать будешь за выполненный объем. Отложишь себе на побег. Согласен?
— Не знаю. А вдруг вы маньяк какой.
— Я, вообще-то, тебя не преследовал. И вот скажи мне, похож я на маньяка?
Миша замотал головой.
— В общем, некогда мне с тобой тут это выяснять. Если надумаешь, завтра в это же время подходи сюда, только одежду надо такую, которую не жалко. А сейчас я пойду. Без растворителя мне все равно делать нечего. Тебя как звать?
— Миша.
— А меня Андрей Сергеевич, — протянул маляр руку, и Мишка пожал её. — Всё, Мишан, давай, пока.
— До свидания.
После того как Андрей Сергеевич скрылся за дверью, Миша просидел на ступенях еще с полчаса, размышляя над своими перспективами. Маляр был прав: плана у него не было, а денег тем более. Мишке даже как-то стало легче оттого, что можно вернуться в тепло и уют, а уж потом, ближе к лету, совершить нормальный побег с полными карманами денег и идей.
Дома его ждала взбучка за ноутбук и за то, что ушел из дома без спросу, к тому же с выключенным телефоном. Но он не думал об этом, ведь теперь у него появилась цель. Он однозначно скоро сбежит, и всё будет иначе. Так, как он сам захочет.
На следующий день Мишка всё продумал. Матери соврал, что идёт к однокласснику, что живёт в их доме двумя этажами выше. Уроки он обещал закончить там же. Вопросов не возникло, так как Мишка не надел куртку и захватил с собой рюкзак.
Не успел он перейти на лестницу, как нос уловил тяжелый запах краски и растворителя.
— А, Мишан! Пришёл? — поздоровался Андрей Сергеевич, успевший уже покрасить два этажа.
— Да, я готов работать, — уверенно заявил будущий беглец и поставил рюкзак на пол.
— А ты домашку выполнил? — зачем-то спросил маляр, продолжая водить валиком по стене.
— Не-е, — махнул рукой Мишка, — зачем мне ее выполнять? Я все равно скоро сбегу.
— Нет, дружище, — повернулся к нему Андрей Сергеевич, — так дело не пойдет. Мне нужен помощник, на которого можно положиться. Сегодня тебя родители отпустили, а завтра из-за того, что ты их обманул с учебой, не отпустят. А у меня сроки.
— Но мне деньги нужны!
— Тогда делай домашнее задание, а потом подключайся.
— Я завтра спишу.
Маляр взглянул на Мишку так, что мальчик понял — торговаться бесполезно.
— Я не знаю, как решать, — стыдливо признался Миша, доставая тетрадь.
— Что там у тебя? Пойдем, покажешь.
Андрей Сергеевич замочил валик в растворителе и предложил спуститься на несколько этажей вниз, чтобы не дышать краской. Там Мишка нехотя вытащил учебник из рюкзака и начал показывать задачи и примеры.
— А вы что-то помните со школы? — посмотрел он недоверчиво на маляра.
— Что-то помню, давай проверим.
На домашнее задание у них ушло около часа. Маляр действительно помнил многое и смог растолковать Мишке неподъемную тему по математике, а заодно побеседовал с ним на ломаном английском. Историю и географию Мишка обещал доделать дома, а Андрей Сергеевич обещал, что на следующий день проверит дневник. Если беглец всё еще хочет устроиться к нему на работу, он обязан следовать установленным правилам. А что обманывать Андрея Сергеевича бесполезно, Мишка понял сразу.
Когда с уроками было покончено, мальчугану был вручен респиратор и доверено таскать инвентарь, а также ведро с краской. Время от времени краску нужно было перемешивать и добавлять растворитель, чтобы не густела.
В первый вечер они сделали немного, всего несколько этажей. Но Андрей Сергеевич все равно заплатил, причём больше положенного. Довольный первой получкой Мишка убежал домой. Пропахшую растворителем и краской одежду он спрятал в пакет, а дома вывесил за окно, чтобы родители ничего не заподозрили.
На следующий день мальчуган подготовился более основательно. Большую часть домашнего задания он выполнил еще в школе, а то, что показалось сложным, разобрал вместе со своим новым начальником. На этот раз ему доверили чуть больше: покраску кисточкой труднодоступных мест. Правда, работал Мишка в эту смену не так охотно и даже начал филонить. Но Андрей Сергеевич его не отчитал, а просто вручил сумму вдвое меньше предыдущей.
— Это же нечестно! Я сделал больше, а получил меньше.
— Я прекрасно видел, как ты сегодня работал, — покачал головой маляр. — Либо делаешь как положено, либо уходи.
В этот же вечер Мишка решил закончить с дурацкой затеей. Он уже забыл причину, по которой решился на эту работу, но родители ему напомнили. Мальчуган получил очередной нагоняй за бардак в комнате и за драку с одноклассником прямо во время урока, о которой сообщила классная руководительница, позвонив матери в обед. Вечер был полон слёз и обид. В мыслях снова громыхало страшное слово «побег».
На следующий день Миша вернулся на работу в полной боевой готовности.
Андрей Сергеевич нехотя принял его обратно и стал вести себя еще более строго, чем раньше. Он постоянно требовал работать на качество, перепроверял за Мишей каждый метр и заставлял оттирать разлитую краску. Иногда работу приходилось делать по второму кругу, если где-то было плохо прокрашено. К концу первого подъезда Мише наконец доверили валик, но только на последнем этапе. Зато зарплату чуть повысили. Заветный побег становился всё ближе.
На середине второго дома маляр предложил разделиться. Миша теперь работал сверху вниз, а Андрей Сергеевич, наоборот, снизу вверх.
Родители, на удивление, ничего не подозревали. Мишка уходил из дома в среднем часа на четыре, а возвращался всегда до наступления темноты. Если мать звонила, то он тут же срывался домой, стараясь не вызывать подозрений. По совету маляра он работал в шапке и маске, чтобы не запачкать лицо и волосы, а также тщательно следил за тем, чтобы одежда, пусть и сменная, была чистой. В школе дела тоже заметно пошли в гору. Хорошистом парень еще не стал, зато двойки всё реже заплывали на белые берега его тетрадей и почти не пришвартовывались в колонках дневника. Причин для беспокойства у родных не было.
Иногда Мишка и Андрей Сергеевич болтали. Мишка делился своими историями из школьной жизни, рассказывал о друзьях, о врагах, о том, что родители относились к нему намного лучше до рождения младшей сестры. Андрей Сергеевич тоже поведал о своём жизненном пути. Рассказы его были не самыми радужными. Чем больше они общались, тем незначительней казались Мишке его собственные проблемы, но Андрей Сергеевич уверял, что любая судьба важна, просто у каждого она своя.
— Ну что, на побег хватает? — спросил как-то маляр, вручая Мише треть от своей зарплаты, которую сам ещё даже не получил.
За окном громко капало. Зима уже почти разжала свои клешни, и город готовился к встрече календарной весны. По планам Мишки до побега оставалось всего ничего.
— Возможно, — пожал плечами Мишка. — Только я уже не уверен, что хочу убегать.
— Что так?
— Не знаю. Всё как-то изменилось. Я вот думаю: может, лучше я эти деньги отдам маме на новый компьютер или на духи, которые пролил. Это ведь действительно была моя вина.
— Мне кажется, это хороший вариант, — кивнул маляр. — Знаешь, работа подходит к концу, а раз твоя проблема решилась, то я могу закончить и без твоей помощи.
— Я всё равно завтра приду, — твёрдо заявил Мишка.
— Хорошо, буду рад.
Вечером мальчик, как и планировал, торжественно протянул матери конверт с накопленными деньгами и попросил прощения за своё поведение. Он рассказал о тайной работе, о маляре, с которым проводил каждый вечер, о том, как он все переосмыслил. Реакция последовала незамедлительно. Правда, не совсем та, которую ожидал одиннадцатилетний мальчик, решивший сделать родителям приятное.
— Дай-ка мне номер телефона твоего Андрея Сергеевича, — попросил отец у Миши.
Этим же вечером, несмотря на слезы и уговоры сына, отец нагрянул в последний дом, где работал маляр. Одолжив у своего коллеги по работе бейсбольную биту, мужчина собирался выбить всю дурь из непонятного субъекта, что влез в голову его ребенка и еще платил деньги бог знает за что. Каково же было его удивление, когда перед ним предстал двадцатилетний студент-заочник.
— Это вы Андрей Сергеевич? — не веря собственным глазам, спросил отец, всё еще сжимая биту.
— А вы, я так понимаю, папа Миши?
— Ну… Ну да.
Мужчины поговорили.
Студент наотрез отказался от денег, которые пытался вернуть отец Миши, заявив, что мальчик честно помогал ему и выполнил немалую часть работы. А еще он рассказал о том, как рос в детском доме и как начал работать примерно в том же возрасте, что и Мишка. Он поведал о запланированном побеге своего юного помощника, о его переживаниях за отношения в семье, о проблемах в школе и еще много о чём, что узнал за эти месяцы от своего нового друга. Отец молча выслушал и извинился.
— Передо мной извиняться не нужно. Лучше с сыном поговорите, он хороший парень. Не заставляйте его чувствовать себя ненужным или слишком маленьким. Относитесь к нему с уважением.
— Я и не знал, что у него столько всего на душе. Он ведь ребенок. Откуда эти мысли, не понимаю… Меня воспитывали так же. — Он замолчал, прокручивая в голове картинки из собственного детства. — Да уж, теперь понятно, почему я не горю желанием общаться с отцом. Как же мне с сыном теперь контакт налаживать? Он же меня, наверное, ненавидит…
— А вы попробуйте вместе поработать, наверняка он поделится с вами тем, чем делился со мной. У меня тут объект намечается, если хотите, могу вас пригласить на один дом.
— Спасибо за совет и за предложение, — протянул отец Мишки руку маляру и без всякого сарказма добавил: — Думаю, что мы ими обязательно воспользуемся, уважаемый Андрей Сергеевич.
