Андрей Тавров
*
Конь, сжатый, как язык, в прикус, в упор,
тобой я двигаю простор шипящий,
разлом губной и словом говорящий
как музыка пчелой и палачом топор.
Чтоб бабочку открыть, не хватит роще силы,
и слово говорить – не сдвинутся уста.
Холмом двух губ разжаться в холм могилы
и звук дрожит – рождающий дрозда.
*
*
*
*
БОГИНЯ ПОБЕДА
*
белая богиня стоит как воздушная яма
воздухом стали руки выдохом вдохом
в легких других в кровь перешли и переплыли упрямо
в руки другие белы как лампа под током
Ахилл гонит гектора а Ника на Суворова смотрит
звезда полынь петухом кричит у фельдмаршала в горле
а в живот ему ядро приплывает с моря
и эхо блуждает в холле как шторм на море
белая богиня словно без рук парус
словно без солнца ночь
пузырьки облепляют ее как камень
поднимают как в воздух луну
единая смерть для человека и крысы говоря о теле
мне твои крылья навзрыд яблоком жизни стали
в горло вложив яблочное дыханье
в комнаты легких в четырехногое сердце
я был подростком мужем стариком и лодкой
а между – ее живот под прозрачной тканью
дарил длинным вдохом и черепной коробкой
и запотевшим стеклом невидимым от дыханья
*
*
*
*
ИЗ ЦИКЛА "ПРОЩАНИЕ С КЬЕРКЕГОРОМ".
*
КОНЬ
*
На дальних звуках звуковых
у эллипса из сжатой точки
идёшь на мышцах беговых
своей дистанции источник
пуская мускул на разрыв
ты в бег как в озеро заходишь
не всколыхнёшь и не закроешь
его недвижные костры
ты вложен в луч патроном рощ
размножен цинковым ознобом
ты имя чащ, стеклянных круч
ты вышел к световым основам
недостижимый, словно центр
второй в тебе утратил эллипс,
ты в небо вытянут не целясь
будто разбитой лампы свет
и центр обгонит центр в тебе
и вывернутым станешь светом
себя найдя, себе неведом
играя слово на трубе.
*
*
*
*
АНГЕЛ
*
А. Парщикову
*
Я встал в дожде и башне. Он пришел.
Дождь башней был, а башня мной была.
А он пришел, как башня из дождя.
Он стал, как я. Да, вот еще – и роза.
Она была, когда стоял я в башне,
а думал, что в дожде, она была.
Я в ней стоял, а думал, что в себе.
Я в ней стоял, а думал я, что в башне,
когда пришел он из дождя и башни,
тогда я сам вместо нее пришел,
вернее – из нее. Так это было.
Я из нее пришел, из башни розы –
она была как башня и как я.
Дождь был не больше башни, но и меньше,
чем роза. Он пришел и встал в дожде.
Стояла роза в башне и дожде,
а он пришел и башня стала розой.
А я всегда был башней и дождем.
Потом дождь стал дождем, а башня башней,
и роза розой. Как зевок собаки
был вогнут каждый лепесток у ангела в руке.
*
*
*
*
ИППОДРОМ - 3
*
Холм, как холка заводная,
в конских ребрах свет и гул
всадник как пловец и знамя
между ребрами плывет
выбрасывая комки грязи как печеные яблоки
играя с землей в шлепки полные воздуха
ты выгнут скоростью как ялик
и череп свой жуешь как роза
а я впиваю воздух слюдяной
трибуны ипподрома ледяной
и ем язык и воздух что ни день
и боком двигаюсь и бормочу как глина
о том как конь во мне живет и произносит
себя без слов словно живого – тень
и я в ответ его произношу
и в голове сиянье проношу
галоп и бег в карманах словно вор
несет за пазухой чужой костер
я в нем стою свою лакаю кровь
как верный пес простор готов упасть
на спину выставив лохматый воздух
и биться оползнем и щерить пасть
и бормотать землей и человеком
как стуком яблока в тяжелый грунт
Другие статьи в литературном дневнике:
