БЖ. Стихи января 19 и ещё
Библиография стихов БЖ в феврале 19:
2 - Победители
6-7 - Последний снег
8 - Антигерой
8 - Девочки
9 - Зорька (Стэф)
14 - Монолог медведицы
17 - Башлачёву
17 - Саврасов
20 - Клубок
25 - Красота
- - - - - - -
БЖ. Красота
И был он чист и всегда подтянут, - ну, прям с иголочки:
Ножки, ручки, ямочки, китель со вставками неоготики.
Говорил лаконично, чётко, избегая деепричастий,
Используя точную лексику, словно часики.
Говорил, что нельзя курить и цыган бояться,
Что в домах у евреев - грязь, а у русских - #лядство.
Томик Ницше и томик Гейне украшали его кровать.
Говорил, что ради искусства не худо бы убивать.
Ради искусства - живописи и зодчества -
Человек человеку - чистка и вечный ЗОЖ.
Ибо прекрасное - неделимо, все этногены - кванты.
Китель сверкал, как перчатки из кожи узников Бухенвальда.
А другой был грязен и груб, замурзан пылью, дерьмом полит.
И в детстве ему читала брошюрочку баба Лида,
Как девочка любит мальчика, мальчик же любит Кинчева.
Беломор и водка, шансон и шмаль - короче, ужасный китч.
И вот, двадцать первый ворвался в мир ядерными погостами,
Но жизнь мудрее, она, как Лида-бабушка, - не без Господа:
Всё видит, всё замечает, ничего не упустит,
А что притворяется полоумной, так это по тихой грусти.
Двадцать второй подоспел. Не ждал, братуха? Никто не сжалился.
Этот смазливенький - кожа в струпьях - на сковородке жарится.
А лапотный и раёшный, обдолбанный от политики,
Умылся: глаза - красивые, как Сын на иконке лидиной.
25 февраля 2019 г.
Библиография стихов БЖ в январе 2019 (их 11):
27 - Письмо европейскому другу
24 - Раненый
20 - Дети
14 - Песня о Киеве
12 - Алые небеса
9 - Соратникам прошлых лет
7 - Флоровский рэп
6 - Моё Рождество
5 - Трусость
2 - Ели
1 - Предчувствие весны
- - - - - - - - - -
Когда я читаю БЖ: https://www.stihi.ru/2015/02/08/2067
БЖ. Письмо европейскому другу
Поэту Насте Шаховой
Забери меня, эмигранточка, приюти.
Я устал по пути идти и нести в горсти
Свой же собственный путь, как бисера сахарок.
В рок-судьбу я не верю - русский же умер рок.
Приюти меня, гроб-отелечка, обогрей.
Мы пойдём в секонд-хенд под Шпайером на горе.
И за евро мы купим конченый лисий мех,
Ибо наша зима - убивица их зиме.
Обкатай меня в жирном мате с душистой тлёй.
Сердце станет землёй. Взойдёт коронарный лён,
Колосящийся колоколец, колок души...
Хоронить меня как поэзию не спеши.
Ибо каждый из нас не вусмерть еще окреп.
Заверни меня в шаль былинную, в шалый рэп.
Чтобы репа страдой целованной во саду
Принимала пощёчно маму свою беду.
Млеко-яйки да с фронта дедово письмецо
В гастарбайтерский сток уткнулись тупым концом.
Забери меня из концлагеря дней на пять
И отправи на Украйну-Русечку умирать.
27 января 2019 г.
БЖ. Раненый
Перед лампой допроса не в силах юлить и обманывать,
Я предать своих братьев уже никогда не смогу.
Мне сейчас хорошо в темноте медяково-кармановой
Нурофеном снежинок лечить тонзиллит на бегу.
Посмотри, сколько просфирок с неба надвратного падает;
Сколько киснет, рыхлеет, взбухает в окурках и льдах.
Мне сейчас хорошо - нет, не матово мне и не патово:
Я закончил игру по законам людского суда.
Выходящий за грань, гранью резан: смертельность полезная.
Ибо так, не иначе, по волнам кладётся стезя,
Чтобы шли в отсыревшей кирзе по тончайшему лезвию
Маяковки мои, от которых отречься нельзя.
Всё случится, но только не завтра. Нелепица - спрашивать,
Сколько нынче прогнётся, а после вернётся друзей.
Сколько света в глазах у Христовой барменши накрашенной,
Когда церковь рядят в партячейку, спортзал и музей.
Фарисейство по вызову - интеллигентнейший выкидыш:
Пиджачковые партии в штатской казённой войне.
Только знаете, мальчики, первыми крестятся викинги,
И они еще вспомнят, как пахнет сирень по весне.
Потому что Варавва - пацан, рюмка водки с пельменями.
И никто не подкинет - купить до Вальхаллы паром.
Мне сейчас хорошо. Я не властен Отчизну обменивать.
Это космос во мне дребезжит застекольным Днепром.
Это Волга-Донец расплескала былины винилами,
И вращается век, санин крик растерзав на куски.
Я люблю тебя, жизнь. Наливай, продавщица ванильная!
И не кровь - это лезвие водкой стекает с руки.
24 января 2019 г.
БЖ. Дети
И был Он молод, и так красив, и глядел упрямо.
И Он говорил Ей: "Стой надо Мною, Мама.
Стой, пока мир на китах стоит, до того момента,
Пока дорога Моя не станет прямой, как лента,
Как песнь Высоцкого о фатальных цифрах и датах.
И будет имя им легион, и придут солдаты.
И самый близкий, из одного ремесленного отсека,
Скажет им: "Я не знаю этого человека".
А после восстанут люди в огне и дыме
И начнут Мне следовать - кто в смирении, кто в гордыне.
Одного покараю тьмой, другого украшу светом
И только поэту выделю то и это.
Но пока ещё рано, Мама: ни экзегетик нет, ни семантик.
Дети играют в тёмную в садике Гефсиманском.
Видишь, один из них, с виду хлипок, взгляд - тяжелее глыбы?
Подойди к нему и скажи от Меня: "Спасибо".
20 января 2019 г.
БЖ. Песня о Киеве
Град мой - крестово-купольный, капучиновый,
Не из Аль Пачино - из аленького почина.
Археология тех же граблей и невозврата,
Надвратная церковь брата с ножом на брата.
Град мой неараратный, ратный славянский Ной:
Каштаново-ароматный, цокольно-выхлопной.
Хрущёвкой гудишь под вишнями, вышкой вьюжишь, -
Если Северный, то - Аркадий, если вокзал, - то Южный.
Град мой обменвалютный, капуста по двадцать восемь -
Херсонская, привозная в бабушкиной авоське.
Клуб игорный и рокер в нём - продажный, но не лажающий.
Маркет икорный: икра заморская, баклажанная.
Глоткой провинциала упарываясь с ментами,
Плывёшь Титаником во снегах, как пельмень в сметане.
С княжеской родословною, с апломбом бомжа из тамбура,
Град мой, уничтожающий собственные метафоры.
Отнятые конфессии, подъездные перекуры,
Закладка спайсов на месте надписи: "Машка - дура".
Град мой, живьём зарытый, Гоголем в небо тычущийся, -
Лет моих полторы подростковых тысячи.
Песней времён Щербицкого горло драло и мучало.
Как не любить тебя, лысый ангел из фильма "Чучело"?
Как не любить тебя, мой психический, мой упрямый?
Мать городов русских, кукушка-мама.
14 января 2019 г.
БЖ. Алые небеса
Этот крохотный кус зари у меня внутри:
Древо нерукотворное не выклюют снегири.
Будут качаться в люленьке архетипа,
Ягодной кровью харкать, часами тикать.
Скапывать куш-кукушкиными слезами,
Меряя тишину, чтобы зуммер замер,
Чтобы исдох смартфон, от клина чтобы до клина
Протянулся удел длиною во гроб-калину.
В перекати-орешек, в зерно бельчонка,
В половицы сушёных глазок старушки с чётками,
Что в церкви метёт, ругает девчонок в джинсах...
Жизнь разрывает смертью, смерть зарастает жизнью.
А снегири летят, - как поезда, как линии
Вен на руке зазнобы, евангелия калиновые,
Красные бинтики, сказочные цветочки,
Деточки Новосельцева, папочки-одиночки.
Белое поле - море. Но бросят якорь,
Сядут ко мне - на полное сердце ягод,
Коготками не задевая растяжек тромбов...
Не тронь - и тебя не тронут.
12 января 2019 г.
БЖ. Соратникам прошлых лет
Цепь рождений и забвений. Ветхий штопор. Новый капор.
Покупная литургия фарисейского нытья.
В тавтологию хореев, в повторения метафор
Ненавязчиво уходят полубывшие друзья.
Все их храмы и хоромы пахнут мылом и метаном,
Пахнут молью и металлом их парадные ковры.
По войне меня мотало, по вине меня метало
И лечило, облучало светом снежной детворы.
Во дворе играли в раму. Мама мыла очи рэпом.
Будто Астрахань, резцами, пёрся в небо снеговик.
Я стоял под их парадной - пьербезуховски нелепый, -
И ломился к ним под череп, вышибая пьяный крик.
Несвободная свобода, экстремальное лакейство,
Тёплый термос с кока-колой да богемной тошнотой.
Моцарт, нежный, как Леонов, делал космос без оркестра.
Пролетарий тёмных улиц разговаривал с Христом.
Вся моя Одесса-мама, вся моя шальная память,
Весь мой Киев, Китеж, Муром с древнерусскою корой
То радели, то рыдали. На чужой роскошной пальме,
Белой спермой истекая, зрел изысканный курорт.
Широка страна поэтов, глубока страна поэтов:
То ли девять на двенадцать, то ли А-четыре шмат
Вожделенного диплома. В горле скомканы ответы:
Европейское приличье побеждает русский мат.
Только мама моет раму. Мама снова моет храмы,
От могилы до могилы ставя крестик-колею.
Мне любить вас - не под силу. Не любить вас - не по нраву.
Приходите завтра утром, я коней вам отпою.
9 января 2019 г.
БЖ. Флоровский рэп
Н.Т.
И ты говоришь мне: "Пацан, от чего прикуривать,
Если всё разрушили эти курвы?
Верить можно во всё: и в дао, и в принца Датского -
Невмоготу выносить предательство.
Ведь они же, как мы, вырастали из Фредди Меркьюри,
Читали Зеньковского, светом бунинским звёздно меркли,
Переполняясь нежностью, приходящей под утро,
А теперь лишь ждут, когда ими подотрут".
А я говорю тебе: "Погляди, как горит сапфирово
Эфир небесный - город-герой Софии,
Как будто рассыпали бисер фиников!
Ну, конечно, я тоже бываю циником -
Крошечным скоморошечным существом:
Холденом Колфилдом, заглянувшим на торжество,
Смотрящимся грубо и одиозно
На празднике буржуазной религиозности".
Но потом я вижу ребёнка с бестесемочным ротиком,
Вижу в метро у Лавры приторбленного юродивого,
Вижу всю свою Родину - от булгаковца и до ленинца,
От черт и рез - до этикеток базарных леггинсов.
И я понимаю, пусть я и простофиля:
Никто не вытащит из меня преподобного Серафима.
Ибо нет никакой трещины в черепе ноосферы,
Пока на вере стоит надежда, пока любовь укрепляет веру.
А любовь ничего не держит - она сама по себе:
Василиса моя космическая, громадная дочка масенькая.
Это ей - мои погремушки, и дудки, и бубенцы...
Летите, коники, Флор и Лавр, да во все концы.
7 января 2019 г.
Фото Аркадия Веселова.
БЖ. Моё Рождество
И небо над миром ясно, что око коровы тучной.
Ещё не родился Бродский. Ещё не родился Тютчев.
Горят жемчуга сквозь пепел. Зарницы саднят сквозь тучи.
Младенец лежит в светёлке. Империю бьёт в падучей.
Пока не искрит проводка. Вселенская сила тока
Вслепую бежит по венам заветной рекой-осокой.
Безмолвно в округе. Слышен чирк мухи о пламя только.
Родился Единый - Тот, Кто... Ещё не родился кто-то,
Кто правду о Нём расскажет. Слезами по льну опишет.
Жаровня в углу пустыни задержанным Словом пышет.
В публичных домах эпохи солдаты ласкают пышек.
Соловкой царя Давида заходится Чижик-Пыжик.
Ведёт скоморох медведя. За ними вослед - корова.
Волхвы из ларцов достали смарагдовые обновы.
Сквозь чёрные дыры века, в сиянии золотого,
Пойдём на каток Фонтанки - играть да влюбляться снова?
И лет нам по сто - в убытке. И лет нам по десять - в сумме.
Гляди, пролетарий-агнец резвится в боярской думе
Под бабушкину колядку. Иосиф - седой, угрюмый -
Ворчит: "Пацаньё, не балуй! Сегодня никто не умер".
6 января 2019 г.
Фото моё.
БЖ. Трусость
Так не хочется, чтобы потом, когда всё закончится,
Они приходили, комкая пальцы, нелепо корчась,
Заискивая: "Мы же тоже, поди, так думали,
Просто не всякий годен стоять под дулами".
Так не хочется, чтобы потом, когда перемелется,
Зарделся, лукаво мудрствуя, мел лица,
По привычке исконной, древней спеша примазаться -
Всею своею массою, маслом, маздою -
К тому, что ныне крошится льдом, индевеет дёрном:
Истинно победившие - побеждённые -
Лежат под снебушком, их неизвестны отчества.
Малодушие... Только, Господи, так не хочется,
Чтобы они сбегались, рекли о мире,
О мёртвых детях, о клочьях мяса на братской мине.
Но всё проходит, пройдёт и то, чего ещё не нащупать,
И они придут извиняться дико, -
И я прощу.
5 января 2019 г.
БЖ. Ели
Ни наград, ни итогов. Так и прошёл декабрь.
Жизнь скользит, как бельё на мыле, как фильм с Ди Каприо.
Мой успешный издатель пишет в Елец из Кипра.
У меня на столе - бумаги златые кипы.
В них - людишечки: наироднейшая малышня
Упоительных взрослых. Не протяну и дня
Без порхания их дурашливой болтовни,
Без фигни, для которой тратятся эти дни.
Распорошенный, я предстану богаче Креза:
Мой единственный драгметалльчик - нательный крест,
Не снимаемый в ванне, в морге и на Голгофе,
Под нестираный, никотином пропахший гольф,
Крепко спрятанный - не содрать его, разве с шеей.
Я почти невесом: тесёмки ко рту пришей
И носи на гранитной кисти воздушным шаром,
Древней шалью, триджи-мобильным, ручным Икаром.
Ни кола, ни двора. Ни колышка, ни дворца.
Ни умения прятать душу в песок, как цапля:
Ничего у меня - такого, о чём мы врём...
Златоглавый Елец восходит за декабрём.
2 января 2019 г.
- - - - - - - -
БЖ. Предчувствие весны
Плохой журналист, никакая баба, - кто я тогда такой?
И зачем я плыву по жизни медной стальной рекой,
Огибая рифы, глотая ритмы, толкая рифмы,
Распинаясь крестом древлянским меж Сциллою и Харибдой?
В моём граде, лаврском ларце Софии, сколько ещё тех бяк?
Наверное, я живу, чтобы любить тебя.
Понимая, что недостоин, не сдюжу, не дотяну,
Наверное, я живу, чтобы любить страну.
Весной зарастёт полынью зимняя полынья.
Я услышу Бога в рэперских бреднях встречного пацанья.
Плохой гражданин, никакой волшебник - я живу вразнобой и влёт,
Чтобы лёд зеленил траву,
Чтобы трава отбеляла лёд.
1 января 2019 г.
Другие статьи в литературном дневнике:
