О том, как начиналась Ария, из первых рукРассказывает Александр Львов, барабанщик (Прим. В. Д. – рассказывает... из первых рук... ну-да, ну-да, логично так рассказывать - щупал что ли марочкина при рассказе) Автор Яндес-дзена: В. Марочкин о музыке Когда я работал над книгами о группах «Ария» и «Мастер» (они так и не вышли в свет), то столкнулся с тем, что существует много мифов о том, как «Ария» появилась на свет. Разумеется, мифы противоречили один другому. И когда у меня появилась возможность поговорить со старожилом «арийской семейки» Александром Львовым, я поспешил на встречу. Нам было о чем поговорить, но первый вопрос, который я задал, касался того, как Саша появился в «Арии»… - Существует легенда о том, - начал рассказ Львов, - что в «Поющие Сердца» меня порекомендовал Игорь Молчанов, но на самом деле все было немножко по-другому. Да, мы действительно вместе учились в Царицынском училище, но уже тогда я общался с Николаем Носковым, мы пробовали начать проект, который так и не состоялся. Это было еще до «Поющих Сердец». Мы с Колей раза два посидели вместе, приходил бас-гитарист, мы поиграли бас-барабаны, какой-то клавишник приходил – мы и с ним поиграли. Была только самая-самая начальная стадия. У нас с Игорем были какие-то общие разговоры по поводу Николая, и однажды Игорь говорит: «А ты знаешь, что Николай сейчас с Векштейном собирается группу делать? Зовут меня, но я не могу, я у Сенчиной работаю. А ты не хочешь пообщаться?» – «Да нет. Я в кабаке. У меня все нормально...» Но в тот же вечер я встретился с Николаем, который работал в ресторане «Аист» на «Динамо», и он мне предложил: «Не хочешь завтра прийти в Дом офицеров на базу "Поющих Сердец"? Подъезжай! Там будет прослушивание». И вот я приехал. Познакомился с Аликом Грановским и Сергеем Потемкиным. По-моему, больше никого не было. - Да, - подтвердил присутствовавший при нашем разговоре Грановский. - Мы немного поиграли вместе, и начали просто разговаривать о том, какая музыка нам всем нравится, а какая – не нравится, затем поехали к Сереге домой, чтобы послушать новые записи. То есть меня Молчанов не порекомендовал, он просто дал мне информацию, что Носков собирает музыкантов. Я пообщался с Колей, и тут дело сошлось. Под брендом «Побщих Сердец» собралась такая команда: Коля Носков – вокал, Алик Грановский – бас, Сергей Потемкин – гитара, и я за барабанами. Позже еще клавишник Кирилл Покровский пришел… Когда мы начинали работу, нам было ясно, что мы в итоге основательно переделаем «Поющие Сердца». Название для меня не было важно, главное - творить вместе с Николаем, Аликом и Потемкиным. Но что-то не получалось – не был готов репертуар, не могли прийти к общей теме: в каком ключе это будет сделано? Из-за этого были постоянные «не-в-кайфы». Шел поиск. И, видимо, он затянулся. А Векштейну надо было деньги зарабатывать. Коллектив же простаивает... - Почему ушел Носков? - Основная задача Векштейна была – раскручивать свою жену Антонину Жмакову. У меня есть одна версия. Но это только версия. Она вытекает из нашего общения с Векштейном. Когда я или мы с Аликом общались с Виктором Яковлевичем – это был один человек, открытый и добрый. Но стоило ему пообщаться с женой – куда только девалось все его обаяние? Это был уже совершенно другой человек, злой и нервный. И у меня есть ощущение, что Антонина над ним главенствовала. - Но ведь она же какие-то призы брала! В Чехословакии, в Японии... - Ну, призы – это дело такое... Призы можно и купить. Все зависит от связей и отношений. А потом призы какие? Сотрудничество между социалистическими странами? - Кто-то ее называл «гордостью Москонцерта»! - Это правильный пиар, организованный Векштейном. Это он умел! В этом он был специалист! Он знал систему Москонцерта и систему бюрократов. Он умел с ними общаться. Он знал, за какую ниточку дернуть. Он был москонцертовский дипломат. У него в этом плане было неординарное мышление. А нам Векштейн много чего обещал, и мне нравилось в нем то, что он постоянно хотел сделать что-то необычное. Но в итоге он ничего не сделал, и уже после первых гастролей Николай написал заявление об уходе. Векштейн подписал его заявление, но с условием, что Николай отработает несколько концертов, которые уже были заделаны и отменить их было невозможно. Но срочно был нужен новый солист. - А ты помнишь, как на прослушивание приехали Кипелов с Расторгуевым? - Да. Я раньше не знал ни Кипелова, ни Расторгуева, и мне было интересно наблюдать за ними. Кипелов не был солистом, он был исполнитель, певец на подпевках, не фронтмен, нет. Мое первое впечатление было такое... Он был... он такой и есть: скромный, стеснительный, слова из него не выдавишь, он все время думает что-то про себя, будто силится понять, что происходит. А Расторгуев - лидер, и это сразу было видно. Когда мы с Векштейном обсуждали вокалистов, я видел в Кипелове человека, который только хотел чего-то добиться. Этот человек – пластилин. А Расторгуев уже знал, чего он хочет. И сейчас видно, что он шел к лидерству. И по человеческим качествам мне Кипелов больше понравился, чем Расторгуев. К тому же у него был высокий голос, который я тогда сравнивал с Носковым. - То есть Расторгуев не подошел именно потому, что он – ярко выраженный лидер? И он мог на себя все перетянуть? - Проблема заключалась и в этом тоже, но главное - манера пения у него была другая, совсем не та, что требовалась для тяжелой группы. Мы с Векштейном пообщались, потом Алик с Валерой пообщался. Ну, и решили взять одного Кипелова. - Потом пришел Холстинин… - Когда ушел Потемкин, нам срочно понадобился гитарист. Алик сказал: «У меня есть на примете один клевый парень». Я спрашиваю: «Тебе будет удобно с ним работать?» – «Да. Мы с ним уже играли...» И он привел на прослушивание Холстинина... - Володя появился-то спонтанно, - сказал Алик. - Он мне позвонил и спросил: «Не нужен ли вам гитарист?» А Потемкин еще работал. «Не знаю, - говорю. – Приходи на всякий случай». Ну, он и пришел. - Я помню, как открылась дверь, и в нее залезла голова Холстинина, потом он весь зашел, - продолжил Львов. - Меня поразило в Холстинине то, что у него строила гитара! Он сыграл кусочек из Ван Халена, сыграл что-то по нотам, которые ему подставил Кропышев. Я спрашиваю: «Алик, нормально?» – «Да, нормально!». - Но второй состав тоже мог ничего не добиться? - Я понимал, что если у нас не заладятся отношения с Векштейном, то все окажется напрасным. И мы с Кириллом Покровским взяли на себя Жмакову, чтобы другие могли заниматься творчеством. Кирилл сочинял для Жмаковой песенки, а я освоил работу в студии, и мы постоянно там записывали Антонину. Естественно, мои взаимоотношения с Векштейном стали если не близкие, но доверительные. Я помню, например, такой разговор. Виктор Яковлевич подходит и говорит: «Саша, надо готовить заказ на аппаратуру. Помнишь, мы говорили про «Маршалла»? Они сейчас едут. Может, нам с тобой в Смоленск поехать?» «А чего там, в Смоленске делать?» - спрашиваю. «Там аппаратура таможню проходит. Бумажки, документы, туда-сюда...» И благодаря нашей поездке, все разрулилось в нашу пользу. Аппаратура шла на Москонцерт, где претендентов на нее было очень много, но Виктор Яковлевич, просчитав ситуацию, решил эту аппаратуру перехватить раньше. Сначала забрать ее, а потом уже разобраться со всеми. Так и получилось. Мы сначала забрали много аппаратуры: звук, свет, пол светящийся... - Электронные барабаны, - добавляет Алик. - Мы оставили себе самое главное – «Маршалла», электронные барабаны, электропиано, гитары, - продолжает Львов. - Стратегически Векштейн все очень правильно рассчитал: он забрал все, а потом потихонечку отдавал, когда на него наседали. «Ну давайте, я вам свет отдам?» – отдали свет, потому что свет – не самое главное. Главное – инструменты. «Ну давайте, я вам бегущую строку отдам?» Он все это рекламировал, рассказывал, сколько это стоит. И приезжали люди, обиженные тем, что он все забрал, и потихонечку забирали то, что нам самим было ненужно… - Фактически вы с Векштейном стали союзниками. И это помогло сохранить группу, когда Холстинин с Грановским собрались уходить? - Я пришел к Векштейну и говорю: «Разреши ребятам записать свою музыку! В свободное от работы время. Чтобы держать марку. Иначе ребята уйдут и все закончится!» - Сложно было убедить его в этом? - Разговор был долгий. Километров шестьдесят вокруг его дома мы навернули. Ходили по кольцу. В одну сторону, в другую. По набережной гуляли. - А что его удерживало от того, чтобы не предоставлять свободу музыкантам? - Векштейн хотел что-то сделать, но не понимал, что нужно. Он не разбирался в стилях, и современной музыки он не слышал. У него была песенка «Вулкан», которая была попросту сдернута с «Deep Purple». Ему сказали: «Ну, давай в стиле «Deep Purple»! – и он сразу нашел через «пиратов» эту запись и что-то насочинял. А Кропышев потом написал аранжировку. И в конечном итоге получался «Deep Purple». В то же время он знал, что песни, сочиненные нами, не пройдут, их не залитуют, у нас не будет разрешения. Но я понимал, что в этой ситуации надо делать, потому что для творчества есть все предпосылки: во-первых, есть студия, а студии тогда были запрещены везде! Больше двухканального магнитофона иметь не разрешалось. - А как же тогда Векштейн студию себе пробил. - Не знаю. Когда мы к нему пришли, студия у него уже была. Там были 16-канальный магнитофон «Таскам», 16-канальный пульт, но обработок было очень мало: два «дилея», один из них – «Динаккорд», который постоянно ломался, какие-то эквалайзеры, которые я постоянно чинил, пружинный ревербератор. Вот при помощи двух пружинных ревербераторов и двух дилеев мы эту запись и сделали. Алик с Володей сочиняли музон, но меня мало интересовало, какое это будет направление. Меня интересовало коллективное творчество. А запись делали так: приходили в студию, включался клик-трек, ведь для барабанщика – самое главное: играть под клик. Садился Холстинин и играл... полусонно, как это обычно он делал, не очень ритмично – потому что это «рыба» - наигрывал на гитарке риффочек. Потом Алик брал бас-гитару, подставлял микрофон и играл басовый рисунок под то, что наигрывал Холстинин. А мне надо было в двух куколках-наушничках все это услышать и долбить! Мы не репетировали программу, потому что либо были на гастролях, либо момент, когда можно что-то записать, появлялся неожиданно. Из-за этого мне приходилось дневать и ночевать в студии. Спать на стульчиках или как получится. Иногда пешочком по ночи добираться домой. От Смоленки до «Горбушки», где жил тогда, я часто брёл пешком, потому что автобусы уже не ходили. И приходилось топать ночью, в слякоть, в мороз, в дождь. А иногда получалось так, что домой уже и сил не было добираться... - Ну, тогда в Москве хотя бы ночами было спокойно. - А мне и сейчас спокойно. Я – филевская шпана. У меня голова за это не болит. Я не боюсь. Если это должно случиться... Рожденный утонуть в огне не сгорит... Вот так мы работали: днем мы пишем Жмакову, вечером – «Арию». Одна пленка снимается, другая заряжается. Когда запись была уже практически готова, у меня появилась возможность уехать на юг. Я уехал, а за это время ребята все сами свели. Когда я вернулся, Холстинин поставил мне запись на магнитофончик – вроде все нормально. Но у меня иное восприятие того, что произошло: меня подставили. В книге "Легенда о динозавре" написано, как против меня собрали собрание и потребовали от Векштейна найти нового барабанщика. Но Векштейн решил: «Саша остается заниматься со Жмаковой, а ребята будут заниматься своими делами». После этой разборки Векштейн пришел ко мне, а у меня как раз стояла кассета, которую отдали «пиратам». «Вот – говорю, - звук твоего оригинала. А теперь послушай, как это должно быть!» Нажимаю несколько кнопок – и зазвучало так, как звучало на самом деле. - Исходников, конечно, не осталось? - У меня это все вот здесь! – показывает на свою голову. – Не зная слова «мастеринг», я уже тогда знал, как довести эту пленку до ума, как избавиться от плоскости, как сделать гитарки... К Векштейну у меня было двойное чувство, я его любил, как отца родного, и также ненавидел. Для меня их - Векштейнов - было двое. Тот, который со Жмаковой, это – один Векштейн. А тот, с которым мы нарезали круги, - это другой. И борьба между тем Векштейном и этим была очень сложной…
© Copyright: Вячеслав Дорошин, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
