Поющие Сердца зовут... Часть 5...или рассказ о том, как ВИА пытался стать рок-группой Автор Яндекс-дзена: Владимир Марочкин о музыке
...Грановский еще спал, когда ему позвонил Сарычев: - Алик, привет! Мою «Альфу» наконец-то приняли на работу в Московскую областную филармонию! Возвращайся! У меня уже концерты заряжены… Через час, когда Грановский уже умылся и позавтракал, вновь раздался телефонный звонок: - Ты знаешь, что Сарычев устроился в филармонию и вновь набирает коллектив? – даже не поздоровавшись, ворвался в телефонное пространство Холстинин. - Да, знаю. - А ты не хочешь присоединиться к нему? Давай увидимся и обсудим ситуацию! Может, и вправду стоит пойти в «Альфу»? Они встретились втроем: Потемкин, Грановский и Холстинин. Звонок Сарычева сдетонировал и вызвал взрыв недовольства окружающей их в «Поющих Сердцах» действительностью. - Я ничего против Жмаковой не имею, но мы сюда пришли делать рок, а не эстраду! – говорил один. - Как можно было допустить такое издевательство над собой! – говорил второй. - Да я просто физически не могу превратиться из сейшенового музыканта в лабуха! - говорил третий. - Да, надо уходить! – подвели итог все трое. Решение триумвирата было немедленно объявлено Векштейну: - Виктор Яковлевич, мы покидаем Ваши «Поющие Сердца», потому что нам неинтересно здесь работать! - Да! Здесь нет никакой творческой работы! - Мы не можем делать то, что мы хотим! Для Векштейна это было серьезной угрозой, потому что, если бы оба гитариста и басист ушли из группы, ему пришлось бы искать новых музыкантов, репетировать с ними программу, это отняло бы месяца два как минимум, а у него были заряжены концерты, отмена которых грозила большими финансовыми потерями. Но Векштейн был руководитель старой закалки. Он очень интересовался, что происходит в коллективе, какие там существуют течения, мнения, кто чего думает, не собирается ли кто-нибудь убегать, не затевает ли чего против него, и по возможности старался стравить всех друг с другом, потому что одного человека заменить несложно, а если все или большинство взбунтуются, то это уже серьезно! Есть такая поговорка: «Разделяй и властвуй», - вот он и разделял коллектив на несколько группировок, одним говоря: «Эти вас назвали земляными червяками!». А другим: «Те вас ни в грош не ставят!» И те, и другие, естественно, начинали выяснять отношения не с Векштейном, а друг с другом и таким образом оказывались на крючке у продюсера. На втором этаже ДК имени Фрунзе у Векштейна была своя 16-канальная «Tascam»-студия, с хорошим пультом и неплохой обработкой. Там же находилась и маленькая комнатка для записи барабанов. Наши друзья давно засматривались на студию, но Векштейн туда никого не пускал, кроме Кирилла Покровского, с которым Жмакова делала какие-то записи, и Александра Львова, который хорошо разбирался в технике. Когда возникла опасность распада группы, то Векштейн решил дать своим музыкантам возможность поработать в студии. «Хорошо! - смилостивился он. - Дам я им побеситься! Побесятся и перестанут!» Тем же вечером Саша Львов, заведовавший у Векштейна студией, позвонил Грановскому и объявил: - Ребята! Виктор Яковлевич дал согласие, и, если хотите, вы можете делать свою музыку и писать ее на студии! Соблазн записать собственный альбом был очень велик. Холстинин и Грановский решили посоветоваться с Потемкиным о том, как им поступить. Но Потемкин был категорически против того, чтобы принимать какие-то предложения от Векштейна. Во время последних гастролей у него начались серьезные напряги с руководителем ансамбля, который, по мнению Потемкина, регулярно доставал его пустяковыми придирками. - Ребята, что мне делать, когда этому человеку надо от кого-либо энергией подзарядиться?! – жаловался Потемкин друзьям. – Я же не юноша, чтобы надо мной измываться! Сарычев тем временем торопил: - Давайте-ка быстренько увольняйтесь оттуда и несите заявления в Московскую областную филармонию! Быстрее! Я уже и ставки для вас хорошие выбил! Это было очень серьезное предложение. В «Поющих Сердцах» все они числились как «бесставочники», получая за концерт по 6 рублей 50 копеек, а так как «Поющие Сердца» давали в месяц не более 12-16 концертов, то зарплата в итоге была не очень большой. У Сарычева они смогли бы получать вдвое больше. Алик с Володей вновь и вновь обсуждали положение, но в конце концов решили остаться. Как ни здорово было работать в «Альфе», но там они должны были бы исполнять чужие песни, а тут все-таки появлялся шанс сочинить, записать и петь свои собственные. - Извини, Сережа, но мы остаемся! - сообщили они Потемкину: - Нам сделали предложение, от которого трудно отказаться… - А я ухожу, – ответил Потемкин, - потому что мне все здесь надоело! Покинув «Поющие Сердца», Потемкин прямиком направился в сарычевскую «Альфу», которую наконец-то приняли на работу в филармонию. А Холстинин и Грановский заперлись дома у Володи и за неделю набросали материал для первого альбома. Каждое утро, часам к одиннадцати, когда жена Холстинина уходила на работу, а маленькая дочка - в детский сад, Грановский подъезжал к Володе на Маяковку, они брали гитары и играли разные риффы, постепенно превращая их в песни. Сначала встал вопрос: в каком стиле играть? Ведь, когда Векштейн сказал им: «Давайте, пишитесь!», – у них еще ничего не было готово. Алик первым делом, конечно, вспомнил про любимые «Rush» и «Yes», но тут же себя осек: - А кому тут нужен этот «Rush»? Все это, конечно, красиво, но… Когда мы в «Смещении» играли арт-рок, то люди, приходившие на наши сейшена, были хорошо подготовленными, но ведь сейчас уже середина 80-х годов… Тогда Володя предложил: - А давай играть, как «Iron Maiden»! Это очень модно и даже, я бы сказал, элитарно. Алик ответил, что эта группа ему не особо нравится. - Мне больше импонирует «Judas Priest», потому что они более моторные и более конкретные, чем «Iron Maiden». - Зато у «Iron Maiden» отличный бас-гитарист! – зашел с козырного туза Холстинин. Грановский не мог этого отрицать. - Ладно, давай будем играть в таком ключе! – согласился Алик. И они тут же попробовали что-то сделать в «мэйденовской» стилистике. Первая песня, которая у них получилась, была «Это рок». Затем Грановский принес песню «Тореро». Вечером Алик поехал в Черемушки к своему другу Юре Камышникову. Он сел в троллейбус на «Профсоюзной» и за две остановки, что проехал от метро до Черемушкинского рынка, сочинил песню, которая вскоре станет визитной карточкой группы. Это провода и колеса напели ему тот романтичный испанский ритм. Но в основном песни создавались, когда Алик с Володей просто сидели на диване и играли на гитарах. Вдруг кто-то цеплялся за какой-то рифф и начинал его развивать. Холстинин тогда занимался по самоучителю игры на гитаре и некоторые оригинальные риффы или куски соло у него рождались прямо из упражнений, взятых из учебника. Какие-то фрагменты аранжировок Алик перетащил из «Смещения». Подавляющее большинство песен написал Грановский, Володя же в основном играл сольные партии в тех вещах, которые Алик ему показывал, сам же он сочинил только одну песню – «Волонтер». Алик попробовал втянуть в творческий процесс и Кипелова, но тот до поры до времени отнекивался: - Да сам-то я никогда песен не писал! У нас в «Лейся, песня» руководитель брал уже готовые песни, расписывая для всех партии. - А ты попробуй, может, что и получится! – настаивал Алик. И Валера под этим дружеским натиском начал вспоминать свое раннее творчество в ансамбле «Крестьянские Дети» и выудил из воспоминаний о своей юности песню «Мечты», которую ему помог доработать клавишник Кирилл Покровский. Когда были сочинены остальные песни для альбома - «Бивни Черных скал», «Жизнь задаром», «Волонтер», «Мания величия» и другие – настала пора идти в студию. Холстинин и Львов достаточно хорошо разбирались в музыкальном оборудовании, которое приходило в Советский Союз. Ведь чем у нас музыканты занимались? Они перепродавали аппаратуру. И когда они ее продавали, то попутно ее изучали. И все же перед тем, как сесть в студию, Львов отправился в театр имени Ленинского комсомола, где у него работал знакомый звукорежиссер, и тот его научил, как нужно обращаться с пультом, с разными эффектами, с ревербераторами. Можно сказать, что Саша прошел там «курс молодого звукорежиссера». Наконец приступили к записи. Сначала, как и положено, под метроном записали барабаны, потом - бас-гитару... Векштейн ежедневно заходил на студию, интересовался, как идут дела, давал советы, причем все его замечания были исключительно своевременные по делу. Послушав первые опыты, Виктор Яковлевич похвалил музыкантов, сказал, что получается, вроде, неплохо: даже мелодии какие-то есть... Продолжение следует... © Copyright: Вячеслав Дорошин, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
