Так много раздувшихся до недвижимости мыслей,
в них время увязло, застыло бесформенной грудой.
А лето меня отдало, не без скрытого смысла,
за тридцать серебряных луж - как приличный иуда.
Холодные ветры расправят дождливые плети,
развесив на ветви, как будто на ржавые гвозди.
И лица знакомых в багрово-коричневом свете
подгнившего солнца - не слишком желанные гости.
Прокуренный вечер взойдет монохромными снами,
и чёрным по белому выгорит утренний сумрак -
в гнетущий затейливо-однообразный орнамент
как dolce gabbana на коже подделанных сумок.
Любовь беспророчного города выльется скукой
и тянущей болью в районе сплетения судеб,
такой, что, сведённая спазмом, в дающую руку
вгрызается челюсть сама до трепещущей сути.
А в неимоверно затянутом призрачном ябре
ложатся в воздушные общие ямы кометы,
и в море пустых сожалений и криков "да я бы..."
утонет просящее эхо чьего-нибудь "где ты?"
Уверенный взмах незатронутых тлением крыльев
кого-то чужого, оставит дрожать на пороге,
продув сквозняком даже душу, поросшую пылью
на длинной и до бесконечности серой дороге.
