ДжоттоДжотто ди Бондоне (1267-1337), флорентийский художник, величайший живописец и архитектор, предтеча эпохи Возрождения. Джотто был человеком совсем не аскетичным... Он не мог созерцать божественные тайны, как Рублев. Чтобы прочувствовать святые образы, получить максимум духовной пользы от их созерцания, войти в духовное общение с Богом, с Божией Матерью, со святыми через иконы кисти преподобного Андрея, надо тоже вести духовную жизнь. То, что делал Джотто, – это своего рода икономия. Ведь если люди не способны воспринимать духовное, надо дать им хотя бы душевное. Надо признать, что в творениях Джотто есть и значительный духовный пласт – но передан он средствами не просто земными, а человеческими – причем в буквальном смысле этого слова: Джотто просил позировать для святых картин обыкновенных мужчин и женщин. Первый! Фрески Джотто изумляют... Расписывая капеллу Скровеньи, он вдохновлялся мозаиками этого собора, всё внутреннее убранство которого было сугубо православным. Да и сам собор построен по образу церкви 12 апостолов в Константинополе... Одна из главных тем росписей капеллы Скровеньи – Богородичная. Перенося на фрески события из жизни Божией Матери, Джотто следовал за Протоевангелием Иакова, брата Господня, повествующим о рождении, детстве и юности Девы Марии, о рождестве Спасителя... В праздник Благовещения, когда капелла открывалась для всех, здесь было не протолкнуться – так много людей приходило сюда – увидеть эти фрески, испытать душевное потрясение... Падуя была университетским городом. А в университетской среде, как и сейчас, тогда тоже были распространены скептические настроения. Многие говорили: праздники, связанные с Богородицей: Ее рождество и Введение во Храм – поздние, они только в VIII веке были установлены; ранние христиане, может быть, их и не отмечали. А Джотто фресками доказывает, что это не так: вот перед вами события из жизни Богородицы, которым был свидетелем и которые описал апостол Иаков, брат Господень. А он ведь был первым епископом в Иерусалиме, и это он устанавливал христианские праздники. И первая Литургия написана тоже апостолом Иаковом. Позже Иоанн Златоуст и Василий Великий взяли ее как основу и довели до совершенства. Джотто ставил перед собой цель: возвеличить праздники, посвященные событиям, о которых мы напрямую в Евангелии не читаем, сделать так, чтобы люди не относились к ним скептически. Чудеса Храма В Италии была еврейская община. Джотто мог пообщаться с людьми, сведущими в иудейском богословии. И они ему рассказали, что в Талмуде сказано: за 40 лет до разрушения Иерусалима перестали совершаться чудеса, которые всегда совершались в Иерусалимском Храме. Значит, всё верно: 70-й год минус 40 – это 30-й год, год, когда распяли Христа. Не сказано, что произошло конкретно, но – что не стало чудес. Их было несколько – этих зримых свидетельств присутствия Божественной благодати: во-первых, в Храме никогда не было неприятного запаха, хотя на пасху священники выглядели как мясники: огромное количество жертвоприношений совершалось. Но не было ни мух, ни запаха тления, ничего – только благоухание... Во-вторых, дым от жертвенника всегда шел строго вверх, и жертвенник никогда не гас, ни в какую погоду: дождь ли, туман, ветер – дым прямо уходил в небо. Даже говорят, что если были облака зимой, то над дымом был круг чистого неба. Дым прямо к Богу уходил – это был знак того, что Он принимает жертву. В-третьих, было чудо схождения Благодатного огня: жертвенник специально гасили перед пасхой, Церковь Ветхого Завета молилась, и Господь посылал этот огонь – как посылал его на жертву Авеля... Жертвенник Храма возгорался. И, вероятно, каждый год, как и в наше время на Пасху в храме Гроба Господня... И точно так же, как сейчас разносятся по всему миру лампадки с благодатным огнем, тогда иудеи уходили после пасхи, неся с собой этот огонек. А на вершинах гор стояли костры, сложенные из поленниц, и, когда с одной горы видели, что на Сионе загорелся жертвенник, тут же поджигался факел. Этот «телеграф» за очень короткое время достигал Вавилона, там становилось известно, что в Иерусалиме Пасха. Еще одно из чудес Храма заключалось в том, что женщины, у которых ожидались тяжелые роды (или они были в возрасте, или больны), приходили в Вифезду, в дом милосердия, который был при Овчей купели. В нем были специальные помещения для рожениц, и при них повитухи, помогавшие при родах. И это помещение было территорией Храма: Овчая купель – часть Храмовой горы. В чем заключалось чудо? Всегда всё заканчивалось хорошо, и дитя, и мама оставались живы и здоровы. А расчет был очень простой: не может же Господь допустить, чтобы в таком месте случилось несчастье! Поэтому туда шли женщины в надежде на то, что Господь поможет. Рожденные там дети считались Божиими. В 2–3 года они забирались в Храм на воспитание. Это не значит, что они потом не могли видеться со своими родителями. Могли, но воспитывали их в Храме – это была своего рода семинария. И именно это мы видим в описании праздника Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Это была традиция: Матерь Божию привели по традиции в Храм, поскольку место рождения Ее – Овчая купель! А где же еще могла родиться Божия Матерь, как не в Храме? Она там и воспитывалась, согласно Евангелию и преданиям. И это считалось обыкновенным, и другие девочки воспитывались, как и мальчики, при Храме до определенного возраста. Потом девушка обязательно должна была выйти замуж, и мужчина точно так же должен был создать семью. В то время традиции обетов безбрачия не было... У Анны роды были очень тяжелые: в Протоевангелии от Иакова говорится, что несколько дней Анна не могла даже кормить Матерь Божию, настолько она была обессилена родами. А когда пришла в себя, спросила только: «Кто?» Ей сказали: «Девочка». Конечно, для женщины в возрасте роды были тяжелым физическим испытанием. Джотто, подчеркивая этот момент, фреску разделяет на две части: на одной –
В те времена для людей запечатленное на картине было как закон, как откровение. Написанное художником или иконописцем воспринималось практически как документальный фильм. Храмовая роспись была действительно «Евангелием для бедных»: ведь многие латыни не знали, а в католических странах священные тексты были только на латыни. Потому-то и нужно было изображение, оно воспринималось как документ, доверие к нему было очень высокое. Дмитрий Менделеев © Copyright: Ирина Юрская, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
