Шекспир. Сонет 133, по мотивам

1.
Я не пишу уже вот сколько дней –
То, видно, Ты моей мешаешь Музе,
Достал меня занудностью своей,
Теперь – она из-за тебя в конфузе.

Меня вгоняет в ступор строгий взгляд,
Я забываю всё, что раньше помнил.
И что, и где, когда ни сочинят,
Всегда из нас из всех лишь я – виновный.

О, заключи меня в своей груди,
Но Музу, попрошу, оставь в покое!
Пока я безголос до немоты,
Она создать сумеет больше вдвое!

Когда попрут божественные строки –
Возьму тебя в соавторы, жестокий!

2.
Будь проклято, что заставляет сердце
Страдать за то, что прежде говорил.
Я раньше сердцу был одним владельцем,
Теперь оно в залоге у чернил;

Что написал, я изменить не в силах,
Забыть и отказаться не могу,
И сказанное мною превратило
Меня же в самого себя слугу.

Я спорю за бессмысленную глупость,
Боясь свой уронить авторитет,
Суждение моё – частенько тупость,
В своей не сомневаюсь правоте.

Пусть мнение достойно шалопая,
Но я живу, ему не изменяя.

Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:

Beshrew that heart that makes my heart to groan
For that deep wound it gives my friend and me!
It's not enough to torture me alone,
But slave to slavery my sweet'st friend must be?
Me from myself thy cruel eye hath taken,
And my next self thou harder hast engrossed:
Of him, myself, and thee, I am forsaken,
A torment thrice threefold thus to be crossed.
Prison my heart in thy steel bosom's ward,
But then my friend's heart let my poor heart bail;
Whoe'er keeps me, let my heart be his guard,
Thou canst not then use rigor in my jail.
And yet thou wilt; for I, being pent in thee,
Perforce am thine, and all that is in me.

Будь проклято то сердце, которое заставляет мое сердце стонать
из-за глубокой раны, которую оно наносит моему другу и мне!
Неужели недостаточно мучить меня одного,
но мой драгоценный друг должен стать рабом рабства?
Меня у меня самого отняли твои жестокие глаза,
а мое другое [ближайшее] "я" еще прочнее присвоено тобой;
я лишен его, самого себя и тебя –
трижды тройная пытка, которую нужно вот как пресечь:
заточи мое сердце в стальной камере своей груди,
но тогда позволь моему бедному сердцу выкупить собой сердце друга;
кто бы ни держал меня в заточении, пусть мое сердце будет его* стражем,
тогда ты не сможешь жестоко обращаться со мной в моей тюрьме.
И все же это будет жестоко, так как я, запертый в тебе,
волей-неволей становлюсь твоим, а со мной -- и все, что во мне.

* Друга.