Шекспир. Сонет 132, по мотивам

1.
Тебя я выбирал по цвету глаз,
Из всех цветов лишь чёрный был мне милым –
Казалось, он жалеет каждый раз,
Когда под сердце вкалывает вилы.

Цвета другие – не умеют так.
Вот карий – издевается, хохочет,
И серому нет веры на пятак,
Ну а зелёный – точно подлый очень.

А чёрный – самый честный на земле
Из всех на свете разных светлооких,
Он сразу затянул в одной петле,
Как белый цвет – не состоит из многих.

В цветах других глаз добродетель ложна,
А чёрным не поверить невозможно.

2.
Твои глаза магическою силой
Меня к себе поймали на крючок,
Не вырваться от них мне до могилы,
Хотя носить удобно поводок.

В них волшебство и чудеса гипноза,
Бездонный и необъяснимый мир,
А если иногда посмотришь косо –
То потеряю враз ориентир.

Меня насквозь пронзаешь как рентгеном,
Любую тайну можешь прочитать,
И я всегда согласен суперменом
С тобой в одну устроиться кровать.

Я без ума от чёрных глаз твоих –
Ты смотришь в этот мир за нас двоих.

Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:

Thine eyes I love, and they, as pitying me,
Knowing thy heart torments me with disdain,
Have put on black, and loving mourners be,
Looking with pretty ruth upon my pain.
And truly not the morning sun of heaven
Better becomes the grey cheeks of the east,
Nor that full star that ushers in the even
Doth half that glory to the sober west,
As those two mourning eyes become thy face.
O let it then as well beseem thy heart
To mourn for me, since mourning doth thee grace,
And suit thy pity like in every part.
Then will I swear beauty herself is black,
And all they foul that thy complexion lack.

Твои глаза я люблю, и они, будто жалея меня,
зная, что твое сердце мучит меня пренебрежением,
оделись в черное, как любящие в трауре,
глядя с очаровательным состраданием на мою муку.
И поистине, утреннее солнце небес
не красит так серые щеки востока,
и та яркая звезда, которая знаменует приход вечера,
вполовину так не придает великолепия мрачному западу,
как эти два глаза в трауре красят твое лицо.
О пусть тогда твоему сердцу также подобает
быть в трауре по мне, ибо траур украшает тебя,
и одень так же в черное всю твою жалость.
Тогда я поклянусь, что сама красота черна,
и отвратительны все, у кого нет твоей масти.