Лев Болдов
* * *
А я – я и з времени семидесятых,
Наивных, развенчанных, в вечность не взятых.
С цитатами съездов, с «Берёзкой», и с БАМом,
Со складами по опозоренным храмам,
С борьбою за мир, со столовским компотом,
С Генсеком, кочующим по анекдотам,
Со Штирлицем, с очередями за пивом,
С народом, сплочённо-немым и счастливым.
А я – я из времени семидесятых.
С Эйнштейнами на инженерских зарплатах,
С «Ироньей судьбы», с «Белым Бимом», с Таганкой,
С Арбатом, на ставшим туристской приманкой,
С Тверской, не пестрящей валютной натурой,
С великой не сдавшейся литературой.
Да, я из того, из «совкового» теста.
И нет мне в сегодняшнем времени места.
И пусть не тупей, не слабей, чем другие,
Оно не простит мне моей ностальгии,
Оно не простит моего ретроградства,
Соплей романтических нищего братства.
Оно не простит. И не надо прощенья.
Мне в столп соляной не грозит превращенье.
Пока ярок свет над помостом фанерным,
Пока мне «Надежду» поёт Анна Герман.
Бах
Ромашковый привкус разлуки
Горчит на припухших губах,
А в небе рождаются звуки –
Там клавиши пробует Бах.
И рельсовых стыков стаккато
Стократ повторят поезда.
И алою лентой заката
Повязаны мы навсегда.
А там, в облаках, нахлобучив
Напудренный белый парик,
Таинственный гений созвучий
С органом незримым парит.
И нет ни печали, ни страха.
Откинуты пряди со лба.
Под властными пальцами Баха
Свершается наша судьба.
Он смотрит спокойно и мудро,
Раздвинув на миг облака.
И сыплется снежная пудра
На землю с его парика.
* * *
В голубоватой дымке сад.
И яблоки висят.
А там, за крышей голубой, –
Чуть слышимый прибой.
И полусонных окон ряд,
И влажный виноград.
Всё это было век назад.
А может – два назад.
Не оставляй меня, Господь,
Верни меня туда,
Где в руку, как живая плоть,
Спускается звезда!
Мне здесь немыслимо уже,
Бессмысленно уже –
На этой выжженной меже,
На мёртвом рубеже!
И память бризовой волной
Накатит горячо.
И кто-то встанет за спиной
И тронет за плечо.
И что-то сдвинется во мне,
Затеплится в груди.
И чей-то голос в вышине
«Встань, – скажет, – и иди!»
* * *
В сумерках промозглого рассвета,
В придыханьях зыбкой тишины
Не будите, граждане, поэта.
Пусть он видит розовые сны!
Пусть, внезапным оглушён успехом,
Выдернув козырного туза,
Видит Лужники и политех он.
И богинь горящие глаза!
Видит тиражи в десятки тысяч
И журналов «толстых» корешки,
Позабыв, как в кабинеты тычась,
На кулак наматывал кишки.
Он – дитя беспечности и света,
Вымыслы кроящий на краю.
Не будите спящего поэта.
Пусть ещё понежится в раю!
А не то – взъерошенный и пылкий,
Мятые пересчитав рубли,
Он в ларёк помчится за бутылкой –
Выдержать давление земли!
А не то – занюхав коркой хлеба,
Раскидав наброски на столе,
Он рванёт в распахнутое небо
Или закачается в петле.
Небеса прочертит, как комета –
И растает пылью золотой!
Не будите, граждане, поэта,
Под счастливой спящего звездой.
Пусть звучит шагаловская скрипка,
И читает стансы Мандельштам.
Пусть блуждает детская улыбка
По надменным горестным устам.
Пусть витает он в потоках света,
Радостью несбыточной лучась.
Не будите, граждане, поэта,
Дайте быть калифом хоть на час!
Пусть подступит к подбородку Лета,
Ставя эпикриз к земной возне.
Не будите спящего поэта!
Дайте умереть ему во сне.
Другие статьи в литературном дневнике:
