Инна Заславская
ФЕВРАЛЬСКИЙ РУБЕЖ
Снега вдоль дороги сплошной непролазной стеной,
Но птица-синица запела, теряя терпенье.
В конце февраля мы дышать начинаем весной –
На пару деньков, но приблизить ее наступленье.
Хоть в наших широтах зима забирает марток
В объятья свои, до предельного срока неволя,
Сминается ветром и рвется пуховый платок,
Сокрывший от глаз летаргию бескрайнего поля.
И все же февраль – неуемный, капризный инфант,
Его развлечения – смесь озорства и обмана:
Затеять пургу, а потом, как подарочный фант,
Огромное солнце достать из обертки тумана,
И снова затеять…
Последний февральский рубеж
Для нас как разбег перед первым весенним полетом,
И нужно проснуться, предаться приятным заботам –
Шкафы разобрать, накупить голубого и беж.
А после вздыхать, что за зиму поблекла душа,
Но это пройдет, если смыть наслоения прозы.
И нужно дышать, обязательно нужно дышать
Февральскою свежестью с тонкою ноткой мимозы.
МИЛАЯ, ВЕДЬ ЭТО ЖЕ БОЛЬНИЦА?
«Милая, ведь это же больница? –
Голос хрипловатый, негустой. –
Здесь, сказали, можно подлечиться,
А потом свезут меня домой».
Высохшее тело, на котором
Ситцевый халат утратил цвет,
Ходит целый день по коридору,
Спрашивает, скоро ли обед.
Вдоль щеки – серебряные нити,
А во взгляде – брошенности мгла.
«Милая, а как отсюда выйти?
Я не помню, как сюда пришла».
Или вдруг затеплятся агатом
Из-под век морщинистых глаза,
Будто под застиранным халатом
Спрятан нерастраченный азарт:
То косынку молодо набросит,
То споет романсовый куплет,
И опять забудется и спросит:
«Милая, а скоро ли обед?»
Ляжет на кровать – не залежится,
Встанет – и пойдет туда-сюда.
«Милая, ведь это же больница?
Милая, а мне домой когда?»
Хмуро медсестра махнет рукою,
И соседки взгляды отведут:
Что с ней разговаривать с такою –
Память у нее на пять минут.
Дождь в окне задергивает шторы,
В небе догорает медный свет.
Бродит тень весь день по коридору,
Ждет, что наконец придет обед.
2017 г.
Другие статьи в литературном дневнике:
