Александр Кабанов. Сейчас начнётся
Отвоевав людей, время уходит в запас
и замирает, как над пустыней звезда,
и тогда ты чувствуешь, что прямо сейчас
начнётся то, что не кончится никогда.
Прямо сейчас начнётся то, что страшней всего
и желанней всего – это объятья твои,
и я спрошу тебя, господи, ради чего:
столько жертв и столько боли, ради любви?
Купол небесный, натянутый на каркас,
цвета слоновой кости ломкие облака –
это твоя красота, что спасёт всех нас
или убьёт всех нас, размажет наверняка?
Я вопрошаю, а ты молчишь и молчишь,
если бы ты ответил, то я бы умолк навек,
словно герой из сказки, мальчиш-кибальчиш,
а ты – мой автор, господи, ты – человек.
Пусть я – больное и рыхлое существо
и в голове моей – ветер и серое вещество,
пусть начнётся, господи, волшебство,
прямо сейчас начнётся чёртово волшебство.
И мы воскреснем, не умирая среди вещей,
не разлагаясь в твоём ангаре для овощей,
воскреснем там, где земля не ведает зла и тьмы,
где, слава богу, тебя не будет, но будем мы.
***
На Страстной бульвар, зверь печальный мой,
где никто от нас - носа не воротит,
где зевает в ночь сытой тишиной
сброшенный намордник подворотни.
Дверью прищемив музыку в кафе,
портупеи сняв, отупев от фальши,
покурить выходят люди в галифе,
мы с тобой идем, зверь печальный, дальше
Где натянут дождь, словно поводок.
Кем? Не разобрать царственного знака
Как собака, я, до крови промок,
что ж, пойми меня, ведь и ты - собака.
Сахарно хрустит косточка-ответ:
(пир прошел. Объедки - остаются смердам)
если темнота - отыщи в ней свет,
если пустота - заполняй бессмертным?
Брат печальный мой, преданность моя,
мокрый нос моей маленькой удачи,
ведь не для того создан Богом я,
чтобы эту жизнь называть собачьей?
Оттого ее чувствуешь нутром
и вмещаешь все, что тебе захочется,
оттого душа пахнет, как метро:
днем - людской толпой, ночью - одиночеством.
***
Я ехал ночью на арбе –
по новой книге, и порою:
минуты жалости к себе
испытывая, как к герою.
А сам герой дремал в пути,
похожий на больную птицу,
и лошадь фыркала в степи,
переступив через страницу.
Где шрифт для молодых очей
и звёзды меньше нонпарели,
здесь пахло кровью от свечей,
что, вместе с храмами, сгорели.
Мы проезжали вдоль руин,
касаясь линии сюжета,
средь противопехотных мин,
по краю без конца и света.
Герой сидел ко мне спиной,
арба скрипела слово в слово,
читай: он вёз меня домой,
я чувствовал себя хреново.
Не потому, что был без ног
и в мясорубке чуть не сгинул,
а потому, что светлый бог –
меня, солдата, не покинул.
И вот, закончилась война,
и мир находится на сдвиге,
а дома ждёт меня жена –
беременной, согласно книге.
Скрипит библейская арба
и небеса оббиты жестью,
и непорочная судьба
стучится в дом с благою вестью.
И видится счастливый миг
для собирания народа,
и это будет книга книг
и завершение исхода.
2023
Александр Кабанов. Туда, где зимою ни снега...
Туда, где зимою – ни снега,
ни ранней в зазубринах тьмы,
мы выйдем из тела ковчега –
и больше не будет зимы.
И больше не будет дороги,
которая всех увезла,
ни воя воздушной тревоги,
ни страха, ни крови, ни зла.
Здесь гроздья бананов, как груди,
тугими рядами висят,
и нравятся местные люди
всем женщинам за пятьдесят.
Ответь мне, больная собака:
что может быть в мире тогда –
бессмысленней снега и мрака,
колючего ветра и льда?
И путая мачо и лечо,
на краешке райского дна,
тебе, мой спаситель, отвечу:
бессмысленней снега – война.
Война за войною с войною
в предчувствие новой войны,
страшнее, чем вьюга зимою
и ватные в детстве штаны.
Рождественский лёд в водевиле,
а что ещё вспомнить без слёз:
то утро, когда нас убили
и солнце внесли на мороз.
Александр Кабанов. Я завернул за угол дома...
Я завернул за угол дома,
чтоб отыскать последний храм
на улице, что мне знакома
по довоенным вечерам.
Вокруг весна: пастель и уголь,
вот-вот проступит акварель,
и дом разбомблен, только угол –
остался от него теперь.
А за углом, горит, вестимо,
фонарь, рассеивая дым:
пусть молятся руины рима –
святым развалинам моим.
Пусть через них ведёт дорога
и не теряется в веках,
туда, где мать выносит бога
из-под завала, на руках.
И с ним стоит на перекрёстке,
теряя к смерти интерес:
вся, как благая весть, в извёстке –
о том, что сын её воскрес.
©
Другие статьи в литературном дневнике:
