Наталья ЗахарцеваСтарик, живущий сразу под холмом, считался магом низшего разряда. Возможно, деда сглазила наяда. Скорее, правда, что-то в нём самом сложилось чародейству вопреки, поскольку бытие определяло, зато не отменяло танец яла на безмятежной плоскости реки, зелёный шум, осиновый настил, дубовый веник. По закону дышл в углу возился постоянный Мышел. Из круга вечный Шишел выходил, а водяной топил за красоту кувшинки. Красота спасает, кстати. На финише, в конечном результате. Понятно пню, доходчиво кусту. Рискну отметить — чаще чудеса случались смехотворного пошиба. Плыла неисполнительная рыба, катилась нехрустальная слеза, что капала то в кофе, то в «Агдам», то на письмо царя Сарданапала. Ножи тупились. Серость наступала по грозным климатическим фронтам. Но магия, туды её в мифрил, — помощник даже в каверзных вопросах. Волшебник взял достал из шкафа посох. Из серости Собаку сотворил. Сонливую, как память сундука. Лохматую, как пыль из-под кровати. Ленивую, как водонагреватель. Большую, как вселенская тоска. Такого раньше не было нигде. В честь праздника сварили гномы брагу, поскольку меньше на одну Собаку расстройства в окружающей среде. Харон — в сердцах отрёкся от весла — катал детей в коляске мотоцикла. Собака улыбнулась и привыкла, за ветром побежала, весела. Кошмарно подорвав авторитет, чудовище сплясало буги-вуги. Кого пугать? Вот запахи, вот звуки, вот с пяток до ушей прекрасный дед. Старик, сидящий прямо на холме, глядел, как с неба машет гуманоид. Всё думал: хорошо, сустав не ноет. Старинная подруга в Костроме. Колдунья. Ведьма. Статус невысок, и зелье с явным привкусом укропа. Начну сначала. Почитаю Проппа. Куплю цветы. Заштопаю носок. Воздам по лету должное возне жуков в саду приветливого пака. Резная Свирель
Радость моя, происходит какая-то ерунда. Мы с тобой, не любившие никогда, умеющие наотмашь и от винта, каждую ночь выходим теперь летать. Поднимаемся над горами, над морем заходим на первый круг, звезды во мне сгорают, штурвал выбрасывает из рук, крылья царапают спину неба, оно выгибается надо мной, я чувствую млечным нервом, как в недрах твоих темно. Звездный дождь начинается и пламя в ладони льёт, мы же были случайными, бредущими над землёй, мы, привычные к радарам и позывным, отключили их — сердцам они не нужны. Мы нигде не отмечены — без приборов, сигналов, карт, там, внизу, диспетчеры получают второй инфаркт, нами полнится воздух, сводки и выпуски новостей, мы проходим насквозь — в облаках не бывает стен. Радость моя, происходит что-то огромное, как закат. Мы уходим из дома, ищем небесные берега, поднимаемся выше и выше — дыши, дыши. З1 января 1933 года, в Одессе родилась Рената Григорьевна Муха. Очень трудно остановиться, выбирая её стихи, "не хотелось, а пришлось"... "Герои моих стихов - звери, птицы, насекомые, дожди и лужи, шкафы и кровати, но детским поэтом я себя не считаю. Мне легче считать себя переводчиком с птичьего, кошачьего, крокодильего, туфельного, с языка дождей и калош, фруктов и овощей. А на вопрос, кому я адресую свои стихи, отвечаю: - Пишу до востребования". Жил в квартире Таракан, * Я с ними делила и радость и горе. * Вчера Крокодил улыбнулся так злобно, * А где продаётся такая кровать, * Мы с мамой в Африке живём, * Наверное, я Молоко обижала. * «Едят ли Дятлы Червяков?» – * Жил человек полнеющий, * Всю ночь, с темноты до рассвета, * Говорит Яйцо Яйцу: * Когда вам гадит Троглодит, * «Ну дела, – подумал Лось, – * Преувеличивать всё – глупо, – * Нам приходится порою * Как жаль, что в дубраве замолк Соловей * Простое Предложение * Дождик тянется за Тучкой * Жизнь в пруду скучна у Жабы. * Не трудно убеждать ослов – * «По-моему, уже не та я», – * Сказала летом Роща Чаще: * Сегодня до вечера Солнце светило. * В семье Осьминогов ужасная драма: * Мама – Зебра, папа – Лось. * За окошком ночь настала, © Copyright: Ирина Черняховская, 2024.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
