Фантэзисты по-своему восприняли традицию ронсаров-
ской лпрпки. Онн недоверчиво отнеслись и к мятежному
духу романтиков, п к тираноборческому пафосу В. Гюго,
пытаясь возродить в XX в. ту модель отношений человека
с миром, которая была естественной нормой в эпоху
Плеяды. Фантазия четко отделялась от фантасмагории,
напротив, она предвещала гармонию, ассоциировалась с
музыкальными вариациями на тему простых радостей и
горестей жизни. «Фантазия...— это трепетное сердце и улыбка
на устах, это уверенная рука, сдерживающая пегаса
вечности. Это умение быть сразу насмешливым и неясным,
серьезным и легкомысленным, веселым и грустным. Это талант
заговорить болезнь, спев о ней песню. Готовность собирать
розы, зная, что они завянут, свивать их в гирлянду, чтобы
украсить серое небо... Это умение из дегтя извлекать мед...
устилать цветами дорогу, по которой только что прошло
человеческое страдание»
