Я принимаю долгий день как данность,
как просто шанс перечитать Inferno.
Как хорошо, что мы не боги, Данте, -
ведь божье одиночество безмерно.
А у меня есть ты и сад за Арно,
в котором день ладьёй карминной тонет:
ты больше не отводишь взгляд янтарный,
целуя мои узкие ладони…
Казалось, просто – сны пустить legato
и ощутить всей милой, тёплой жизнью,
что будет после лета и заката,
когда вишнёвый сок на землю брызнет.
Но после никогда не наступило,
и ночь осталась недоступным раем,
и над земной оплаканной могилой
чернело солнце пулевою раной.
Не плачь. Условны линии и даты
в дрожащей полутьме церковной ниши.
И я тебя целую в сердце, Данте,
под золотой листвой небесной вишни.
