Дана Сидерос. Раз открыл - читай.
Раз открыл — читай.
Прочитал — проверь.
Дома будешь спорить и пререкаться.
Старый негр портье открывает дверь
пожилому афроамериканцу.
Полувзгляд, кивок, пять шагов к двери -
сложно выдумать сцену
скучней, чем эта.
Первый часто, выпивши, говорит:
сам ты ниггер, брат, я швейцар вообще-то.
Но сейчас он трезв.
А второй из двух —
нет, совсем не выглядит виновато -
он о чём-то думает,
но не вслух.
Думать вслух запрещают законы штата.
Смерть придёт к ним шлюхой,
крутя серьгу
в нежном ухе,
кривляясь, как обезьянка,
розовая только в районе губ,
там, где чёрный вывернут наизнанку.
Соблазнит их,
каждого в свой черёд,
улыбнётся хищно, прогнётся томно,
поцелует жадно и уведёт
в жирный красный свет
своего притона.
Это то единственное, о чём
правда стоит думать, ища различий.
Нас с тобой проткнёт и уволочёт -
в тесный домик птичий,
в силок паучий —
та, что с нами нянчилась с малых лет,
поправляла сбитые одеяла.
Потому мы слышали, как в земле
что-то пело, хныкало, причитало.
Потому ты мчишься на каждый звук,
как малыш с продленки —
не за тобой ли?
Потому я слышу, когда зовут,
и ловлю на сердце чужие боли,
как на голый провод — нездешний треск,
голоса америк, пришельцев, духов.
В общем, наша — просто придёт
и съест.
Лучше бы, ей богу,
явилась шлюхой.
01.12.2014
Другие статьи в литературном дневнике:
