Квартирный вопрос,или кое-что о Бродском. http://www.e-slovo.ru/287/8pol1.htm Наблюдать за всем этим было стыдно, мучительно, больно. Почему? Ну да, любое насилие отвратительно: насилие сильного над слабым. Это так. Страшно, когда человека выбрасывают из своего, собственного дома, сгоняют с земли, которую он считает своей. Сладкие и лживые речи политиков ничего, как обычно, не объясняли. И все-таки не в одних эмоциях, пусть и понятных, дело. Что-то за всем этим было более серьезное, чем страсти разного рода вокруг тех событий. Но что? Долгое время старался эту задачу решить. Ходил «вокруг да около», но помощь получил, как это часто бывает, неожиданно. Поэтов надо слышать и слушаться, а не чиновников. Больших, конечно, поэтов, наделенных высоким талантом. Но так устроена наша жизнь, что здравые голоса еле слышны. Крикуны же разных мастей заполняют своей дурью, тщеславием, корыстолюбием большую часть информационного пространства. Крикуны эти, как правило, – личности весьма заурядные, и природа ничем особенным их не наградила, кроме таланта к интриге, подлости и лжи. Отсюда большая часть кризисов, трагедий и травм психики, которые переживают потомки Адама и Евы на протяжении всей своей истории. Обвинять в этом одних вождей никак нельзя. Вернее всего, виной тому некий дефект сознания подвластных народов. Предлагаю выслушать Иосифа Бродского, мудрого человека и великого поэта. Это, как мне кажется, будет полезно после той предвыборной, склизкой лапши, которой граждан Израиля исправно кормили последние месяцы перед походом в избирательный участок. Бродский не так часто посвящал свой досуг попыткам пророчеств, тем не менее. В 1991 году, задолго до начала так называемой исламской революции, он написал статью «Взгляд с карусели», и работа эта, как мне кажется, во многом предвосхитила те реалии, в которых мир оказался сегодня. Итак, слушаем поэта: «Как правило, вторжение будущего в настоящее носит характер несколько некомфортабельный, если не обескураживающий. Можно утверждать, что почти все то, что мы воспринимает как афронт или неприятность, есть голос будущего. Ибо оно стремится расчистить себе место в настоящем…. К этому можно добавить, что любое предательство, жертвой которого мы становимся или которое мы совершаем, также есть голос будущего в настоящем – не только потому, что предательство всегда совершается именно во имя будущего и никогда во имя прошлого или настоящего, но потому, что в результате предательства существование обретает новое качество». Мало кто в Израиле воспринял трагедию Гуш-Катифа или Амоны как некий праздник на нашей сионистской улице. В лучшем случае – все это было, по выражению Бродского, афронтом, неприятностью, а, значит, мы наблюдали синоним нашего общего будущего. Будущего всех израильтян, в том числе и тех, кто считает себя в безопасности на «исконных еврейских землях». Политики уверяли нас, что творимое насилие делается ради мира и благоденствия. С точки зрения поэта, любое вероломство совершается во имя будущего, но что можно ждать в конечном итоге от предательства, кроме большой беды в национальном масштабе. Тогда, в 1991 году, «цивилизованное человечество» не понимало и не хотело понимать, что арабский террор в Израиле – это будущее Мадрида и Лондона, Парижа и Нью-Йорка…. Политики разного толка решали свои, тактические, экономические проблемы, не задумываясь о стратегии выживания развитых стран мира. Распад СССР многим казался не просто концом «империи зла», но и полной победой демократического Запада над тоталитарным Востоком. Но слушаем поэта: «Помимо стремления к реорганизации мира, катастрофизм милленарного мышления может также найти себе выражение в вооруженных конфликтах религиозного или этнического порядка. К двухтысячному году так называемая белая раса составит всего лишь 11 (одиннадцать) процентов населения земного шара. Вполне вероятным представляется столкновение радикального крыла мусульманского мира с тем, что осталось от христианской культуры; призывы к мировой мусульманской революции раздаются уже сегодня, сопровождаемые взрывами и применением огнестрельного и химического оружия. Религиозные или этнические войны неизбежны хотя бы уже потому, что чем сложнее картина реального мира, тем сильнее импульс к ее упрощению». То что понимал поэт, вряд ли понимали или хотели понимать в те годы лидеры США, финансируя и взращивая себе на погибель воинство Бен Ладена, а затем всецело поддерживая мятеж исламистов на Балканах. Не понимал этой опасности и Советский Союз, вооружая Чечню и армию генерала Дудаева, не хотели понимать в Израиле, активно подготавливая капитуляцию в Осло под сладкие песни о каком-то новом Ближнем Востоке. Иосиф Бродский не считал нужным обращать пристальное внимание на Еврейское государство, но главная цель атаки исламистов не только то, «что осталось от христианской культуры», но, прежде всего (как и в случае с германским нацизмом), иудаизм с его упрямой гуманистической моралью, жизнелюбием и творческим интеллектом. Знал Бродский и о том, что случится через 15 лет в пригородах Парижа. (Вздохнем тяжко, отметив, что толку от этих знаний мало, потому что миром нашим правит глупость и алчность, а не разум и здравый смысл). Итак: «Нищета и особенно перенаселенность «третьего мира» всегда будут представлять благоприятную перспективу как источник дешевой рабочей силы и рынок сбыта. Однако в течение следующего десятилетия промышленно развитые страны, захлестываемые иммиграционными волнами, наряду со значительным приростом собственного населения, обещают сами оказаться во власти обстоятельств, характерных для бывших своих подопечных. В известном смысле феномен затяжного, попеременно вспыхивающего и затухающего кризиса есть род тропической лихорадки, которой Северному полушарию суждено расплачиваться за свою предприимчивость на Южном». «Тропическая лихорадка» давно терзает Израиль, живущий бок о бок со злокачественным образованием «третьего мира», «источником дешевой рабочей силы». Об этом не принято говорить, но многолетняя практика экономической занятости «двоюродных братьев» на территории Израиля привела к демографическому взрыву на территориях, злокачественной перенаселенности, нищете и закономерной агрессии против вчерашнего работодателя. Еврейское государство и сегодня продолжает эту порочную политику, загоняя вовнутрь упомянутую «тропическую лихорадку». Сегодняшняя, слепая алчность бизнеса, основанная на эксплуатации дешевой рабочей силы, каждодневно ставит под вопрос само существование Израиля... В исследуемой статье есть еще одно, весьма точное высказывание: «…. Новый эгалитаризм выразится в эрозии чисто культурного свойства. Уже сегодня система образования ряда развитых стран претерпевает значительные изменения экуменического свойства, уже сегодня слышна проповедь метафизического релятивизма и эквивалентности религиозных доктрин, уравнивающая, например, в правах ислам и христианство – т.е. нетерпимость и терпимость. Уже сегодня существует понятие «интернационального стиля» в искусстве – главным образом в изобразительном». Короче, в то время, когда агрессивный ислам стремится сохранить в чистоте свои догматы, религиозные традиции, культура Запада успешно избавляется от надежной брони национальной самобытности, пытаясь противопоставить единому идеологическому фронту фанатиков ислама аморфный, беззащитный принцип неких общекультурных ценностей. В Израиле процесс избавления от национальной, патриотической специфики идет давно. Под воздействием социалистов-либералов и прочих ненавистников всего еврейского, страна давно уже воспитывает подрастающие поколения в духе мимикрии и отказа от родовых корней. Бродский пишет: «В лучшем случае общество будущего будет обществом эгоистическим и равнодушным, лишенным каких-либо нравственных авторитетов». Вполне возможно, такой характер общества не помешает независимости Норвегии, Польши, Германии или США. Но сможет ли Израиль существовать, опираясь на одну лишь силу ЦАХАЛа? Не думаю. Бродский вновь апеллирует к христианству. Спору нет, религия эта в последнее время стала гораздо терпимей, чем в прошлом. Сытый, довольный своей жизнью христианин, не склонен так сражаться за свою веру, как это было столетия назад. Иудаизм тоже не склонен вступать в поединок с исламом, но он же, закаленный в тысячелетиях, обладает особой степенью защиты. Именно это и приводит в бешенство проповедников насилия и кровавого передела. Впрочем, не меньше опасности в сытости и довольстве граждан Израиля. «Гонки» на арене мировой истории выигрывает худой и злой, а не толстый добряк. Бродский пишет: «Поэтому лучше оставить будущее в покое, лучше попытаться распорядиться по возможности наиболее толковым образом настоящим… Лучше стремиться быть справедливыми сейчас, чем рассчитывать на торжество справедливости и здравого смысла впоследствии». «Быть справедливыми сейчас». Казалось, как просто. Справедливым к людям, которые не хотят покидать свои дома и землю, которую они считают своей. Справедливость неразрывно связана с согласием. Никогда не поверю, что справедливости можно добиться силой, заставить кого-то поверить, что вслед за насилием последуют мир и спокойствие. Теперь я знаю, мне было страшно и больно наблюдать за погромом в Гуш-Катифе, потому что это именно мне продемонстрировали мое собственное будущее. Это меня выволакивали тогда из своего дома в безопасном Холоне. Это мои дети наивно и трогательно пробовали защитить свою собственность и достоинство. Это мое будущее готовятся продемонстрировать мне вновь новые правители Израиля. Трагедию моей и вашей судьбы. Аркадий Красильщиков «ЕВРЕЙСКОЕ СЛОВО», №14 (287), 2006 г. http://www.e-slovo.ru/483/k2.htm
Время седины Иосиф Бродский появился на белый свет семьдесят лет тому назад — почти неприметный отрезочек отмеренного времени по сравнению с вечностью, которой измеряется искусство. И, все же, при всей «вселенскости» поэта, его наследие проецируется на прожитый им век. Пятьдесят шесть лет жизни Бродского вместили, мне кажется, четыре головных события, в самой значительной степени определивших его мировоззрение и заложенных — хотел он того или нет — в становой хребет его поэзии. Это Великая Отечественная война, несмываемая любовь к женщине, ссылка в архангельскую глушь, эмиграция. Для другого человека, другого поэта эти события остались бы верстовыми столбиками биографии. Бродского — по воле Того, кто создал его поэтом — эти вехи привели к вершине мировой поэзии. Кровопролитная война, самая истребительная в истории человеческого рода, не могла пройти мимо сознания Бродского, оставить его отстраненным. Можно утверждать это с высокой долей уверенности не только потому, что в 1974 году появилось могучее и блистательное стихотворение «На смерть Жукова». В отличие от Бориса Пастернака не вуалировавший своего национального происхождения («еврей, русский поэт и американский гражданин») Иосиф Бродский, надо думать, ясно и вживе представлял себе, чем мог обернуться гитлеровский план «окончательного решения еврейского вопроса». И судьба еврейской земли в восточном Средиземноморье, существование Еврейского государства в библейских краях — все это, по-видимому, волновало Бродского не в меньшей, а, скорее, в большей степени, чем существование княжества Монако или африканской Верхней Вольты. Еврейство и Израиль, коротко говоря, были ему небезразличны. Эта тема волнует многих, очень многих, и мнения резко, иногда диаметрально расходятся. В пылу дискуссии в ход идет все, что сыщется под рукой: духовно-религиозные пристрастия Бродского, его взгляды на причастность индивидуума к узкой национальной группе, даже его отчасти рискованные шутки в адрес исторической родины на далеких финиковых берегах. К этому следует прибавить, что поиски аргументов — помимо известных шуток — оппоненты ведут в недрах стихов Бродского, достаточно сложных для вольного толкования, не однослойных фразах и периодах сочинений поэта. Трактователи и разъяснители тех или иных стихов, таким образом, в равной степени правы и неправы — как кому ближе и приятней. И если одни — и их, пожалуй, большинство — приписывают Бродскому чуть ли не негативное отношение к Израилю, другие усматривают сквозь слова и буквы глубинную привязанность к национальным корням. Главным доводом первых является нежелание Бродского посетить Израиль. Он сюда так и не приехал никогда — как, впрочем, и на свой Васильевский остров, что никем не было расценено как нелюбовь к Петербургу. Что послужило причиной такой географической пристрастности Бродского, остается только гадать. И внятный ответ, если он когда-нибудь появится, вряд ли будет однозначным. Однако однажды, в октябре 1973-го, Иосиф Бродский все-таки решил ехать в Израиль. Вот что говорит об этом Шимон Маркиш, мой брат, друживший с Бродским: «Есть миф, будто Бродский плохо относился к Израилю. Это чушь собачья. Я бы не стал этого рассказывать, потому что свидетелей у меня нет, но сейчас в «Иерусалимском журнале» были напечатаны мемуары, в которых автор слово в слово повторила то, что мне говорил Иосиф. Иосиф приехал в Америку в конце 73-го, как раз в разгар нашей Октябрьской войны, нашей войны Судного дня. И вы знаете, что он сделал? Он побежал в израильское консульство и попросил, чтобы его отправили воевать в Израиль… Ему отказали. Не то, чтобы он обиделся, но… Иосиф никогда, ни при каких обстоятельствах, ни при каких христианских стихах и мотивах, никогда своего еврейства не отрицал и не пренебрегал им. Когда Бродский прилетел в Стокгольм получать Нобелевскую премию, в аэропорту его обступили журналисты. Один из них спросил: «Скажите, пожалуйста, вот вы русский поэт, пишете по-русски и по-английски, премию сейчас получили Нобелевскую и американским поэтом называетесь. Кто вы?» Он сказал: «Кто я? Я еврей». Вот был ответ. Так что эти все шутки — типа «Жидостан», это он мог сказать, но он шутил над чем угодно. Посмотрите, этот всераздирающий скепсис у него во многих стихах есть» (из интервью Шимона Маркиша израильскому радио летом 2000 года). Почему все же Бродский так и не собрался в Израиль в менее экстремальных обстоятельствах — предмет особого рассмотрения. Но во время разговора с ним в его нью-йоркской квартире в Гринвич-Виллидж, зимой 1984-го, он спросил меня, смогут ли, по моему мнению, израильские власти содействовать ему в наиважнейшем для него деле: помочь его сыну выбраться из СССР. Уверен, что, относись он плохо к этим самым властям, к Израилю в целом, он не стал бы искать помощи у Еврейского государства — принципы, мне кажется, были для Иосифа Бродского неразменной монетой. Эту безусловную преданность духовным и эстетическим идеалам обнаружить в стихах Бродского куда легче, чем приписываемые ему высокомерные антипатии к собственному роду-племени. Стихи Бродского останутся предметом разбирательства и расшифровки на долгие времена. И если не мы, то наши потомки услышат немало парадоксальных мнений на этот предмет. Хочу надеяться, что сочинения Бродского в конце концов так и не разберут по косточкам — вопросы останутся. Потому что творческое наследие поэта не таблица умножения, и стихотворец вправе утверждать, что дважды два — не четыре, а пять. И заставить читателя поверить в это силою своего слова. «ЕВРЕЙСКОЕ СЛОВО», №18 (483), 2010 г. http://www.e-slovo.ru/323/7pol2.htm
В статье И. Спивака, опубликованной на сайте Sem40.ru, нахожу: «Известный поэт Иосиф Бродский в беседе с польским писателем А. Михником, среди прочего, сказал: «Если говорить о религии, то, формируя для себя понятие Верховного Существа, я бы сказал, что Б-г есть насилие. Ведь именно таков Б-г Ветхого Завета (т.е. Бг евреев – И. С.). А свое упоение поэт нашел в католицизме, о котором американский философ ХVIII века Колден писал: «Если бы к этому времени (т.е. к ХVI веку – И.С.) не началась реформация в религии и некоторые народы не избавились бы от власти (римских) пап, наука и знание были бы в наш век подавлены в зародыше, и мы по сей день пребывали бы в варварском невежестве». Насчет роли католицизма спорить не буду. Не еврейское это дело – разбираться в тонкостях христианства, не стану касаться и всей статьи И. Спивака, спорной и неточной по своей сути. Остановлюсь лишь на этой цитате, вырванной из контекста. Полностью она звучит так: «Я еврей, – говорил Михнику Иосиф Бродский, – стопроцентный. Нельзя быть большим евреем, чем я. Но я думаю, не только потому я еврей. Я знаю, что в моих взглядах присутствует некий абсолютизм. Что до религии, то если бы я для себя сформулировал понятие Наивысшего существа, то сказал бы, что Б-г – это насилие. А именно таков Б-г Ветхого Завета. Я это чувствую довольно сильно. Именно чувствую, без всяких тому доказательств». Итак, Иосиф Бродский считал себя евреем не только по папе и маме, но и по ВЕРЕ. Здесь не место доказывать И. Спиваку, что под словом «насилие» далеко не всегда нужно понимать зло… И все же, скажу несколько слов. Насилие над рабством в душах человеческих, над языческими предрассудками, над злыми и порочными страстями потомков Яакова – разве это не Б-г Ветхого Завета? Разве не насилие сотворил Всевышний над праведником и страдальцем Иовом, да и над всем еврейским народом, сделав его народом «отдельным», «избранным»? Да и вопрос самой веры в иудаизме – вопрос сложнейший, в котором нельзя разобраться по схемам и догмам иных религий, чем, как будто, и занимается автор статьи. И никогда не искал поэт «упоения в католичестве». Здесь кто-то обманул И. Спивака. Бродский был мудрым, глубоким философом, знал все религии мира, но «церковным» человеком так и не стал и был похоронен на протестантском участке кладбища Сан-Микеле в Венеции, как пишет об этом друг и биограф поэта Лев Лосев: «…поскольку на католическом и православном не разрешается хоронить людей без вероисповедания». Нет над могилой поэта креста и шестиконечной звезды, есть только имя, но, уверен, этого имени достаточно, чтобы глубоко уважать похороненного в ней человека и гордиться тем, что он был рожден евреем. Иосиф Бродский, и это надо бы знать И. Спиваку, не просто «известный поэт», а лауреат Нобелевской премии, поэт и эссеист высочайшего дарования, гениальность которого признается многими и не без оснований. Сложность его творчества и мировоззрения не поддается примитивным правилам сложения и вычитания. И суждения о нем И. Спивака мне напомнили судилище над поэтом, обвиненным в тунеядстве, в ходе которого судья кричала на Иосифа Бродского: «Никаких “я полагаю”. Стойте как следует! Не прислоняйтесь к стенам. Смотрите на суд! Отвечайте суду!» Вот уже прошло десять лет со дня смерти Бродского, а требования «стоять как следует!» слышны по-прежнему. Грустно все это. Аркадий Красильщиков «ЕВРЕЙСКОЕ СЛОВО», №1 (323), 2007 г. ==================
29 января, 17:49 Отметим, что накануне отмечалась годовщина смерти поэта Иосифа Бродского. Он умер в Нью-Йорке 28 января 1996 года. "Коммунисты России" предлагают комитету по культуре направить средства, выделенные на создание музея Иосифа Бродского, на музей Георгия Романова, работавшего первым секретарем Ленинградского обкома КПСС в 1970-1983 годах. Он запомнился современникам как патологический антисемит и ненавистник деятелей культуры. "КОММУНИСТЫ РОССИИ не возражают против существования в городе музея талантливого поэта-эмигранта И.Бродского, но считают что сегодня его невозможно создать по техническим причинам, а переделка коммунальной квартиры, где еще проживают жильцы, весьма дорогостоящее мероприятие для городского бюджета и сомнительное с точки зрения соблюдения прав человека - в данном случае соседки Н.Федоровой, и без того натерпевшейся от Бродского, - пишут авторы заявления на сайте партии (Орфография и пунктуация сохранены. - Прим. ЗАКС.Ру.). - В то же время на создание скромного музея выдающегося руководителя Ленинграда Григория Романова нужны меньшие средства при том, что Романов известен куда большему числу горожан и результаты его хозяйственной деятельности положительно отразились на условиях проживания миллионов... Что же касается неоднозначного в своем бытовом поведении Бродского, то лучшим музеем поэту являются его книги, которые сегодня есть в свободной продаже". Напомним, "Коммунисты России" известны своими провокационными выступлениями. Так, год назад они заявляли, что городские власти оказывают давление на бывшую соседку Бродского. "Нина Федорова, прожившая всю жизнь в злосчастной коммунальной квартире, помнит дебоши, пустые бутылки, сомнительных дружков и развязных подружек, антисоветские лозунги - все это Бродский привносил в климат коллективного жилища!" - писали "Коммунисты", защищая женщину. Отметим, сообщалось, что сама соседка не против переоборудования ее комнаты в отдельную однокомнатную квартиру. © Copyright: Борис Рубежов Пятая Страница, 2013.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
