Генрих Гейне. Валтасар

Полночь уж близится... Днём утомлён,
Дремлет в безмолвьи ночной Вавилон.

В царском дворце лишь спокойствия нет -
Шум и веселье, и факелов свет.

Там, в круглой башне, в зале просторной,
Царь Валтасар пир устроил придворным.

Гости и слуги сидели рядами,
Чаши златые вином наполняли.

Кубки звенели, слуги кричали,
Гости хмельные царя величали.

Щёки царя разгорелись, как угли,
Смел стал, как лев, он в веселие шумном.

Дерзость и хмель разомкнули уста,
Бога хулит Валтасар, с ложа встав.

Грубо ругается, дико хохочет,
Гости ликуют... Настала уж полночь.

Царь посмотрел на слугу, властно машет,
Тот отлучился, вернулся с поклажей.

Чашу несёт он с утварью новой -
Подло разграблен был храм Иеговы.

Царь нечестивой рукою хватает
Кубок священный, вином наполняет,

Опустошает до самого дна,
Громко взывает, не вытерев рта:

"Что же молчишь ты, ответь, Иегова!
Царь Вавилона даёт тебе слово!"

Только успел фразу вымолвить он,
Тотчас тревогою был поражён.

Смех и веселье затихли внезапно,
Слышно так стало - вино тихо капает.

Вдруг на стене, - там, - смотри же, смотри!
Надпись возникла - пылает, горит!

Кто-то невидимый пишет и пишет,
Буквы сверкают и будто бы дышат!

Царь побледнел и сидит, как мертвец,
Ноги трясутся - притих молодец!

Гости молчали - и каждый дрожал,
Кто-то, как лунь стал, кто - на пол упал.

Маги пришли - но и им невдомёк,
Смысл непонятен тех огненных строк.

Царь, чуть живой, удаляется прочь...
Свитой заколот он был в ту же ночь.