СМИ, литература и социальный вирус из 90-х

Как-то так получается, что с остальными поэтами Ямала у меня вообще не сложилось. Как будто они с другого дерева. А то и... позволю себе немного обывательской информации о нестандартном в творческом окружении (кое-где у нас порой, как говорится...), постараюсь максимально неконкретно, без персональных данных.
http://stihi.ru/2025/01/13/7215


Когда я начал читать интервью Юрия Кукевича о современной культуре и традиционных ценностях, у меня даже дух перехватило:

- Обстоятельства меняют только слабых людей (а их явное большинство, как ни прискорбно). Чтобы уберечься, надо быть бдительным по отношению к себе. Человек подвержен соблазнам.

Тут я даже отложил ноутбук в сторону, закурил, сварил себе кофе - "неужели он решился и об ЭТОМ?" Оказалось не об ЭТОМ, о денежном:

- У начальников этих соблазнов гораздо больше. Вот и надо гнать коварные мысли и бить себя по рукам ещё до того, как они ухватились за народное достояние. Пример: отказался от взятки больше миллиона долларов за покупку печатной машины огромной производительности, причём без всяких театральных эффектов и терзаний.

Ну, это и у нас с Валерием бывало, и не раз. Например, когда мы решили наш мега-проект "Янтарный город" растиражировать в Москве, но разумеется в более художественном варианте, без самодеятельных одноразовых авторов, глава города идею поддержал. У нас нашёлся выход на Старую Площадь, то есть до мэра Лужкова было рукой подать, а это, знаете ли, даже интереснее чем принц Кент.

И цены там оказались намного интереснее наших местных. Проект издания стоил 120 миллионов рублей, из них десять процентов полагалось нам с Валерием, но не в качестве гонорара, а как "откат". И сумму глава одобрил, но мы с Котовым спустили проект тихо на тормозах. Просто не смогли взять нечестные деньги. И за местный сборник "Янтарный город" тоже ни копейки не взяли. Так что в этом ямальский товарищ меня не удивил. Но всё-таки на самом деле он хотел сказать о другом. Вот далее его прямая речь:

- Цивилизация и современная культура сейчас везде, в том числе и у нас, в Арктике. Иногда мне хочется, чтобы их было гораздо меньше.

Может быть здесь речь идёт о современной толерантности, только Юрий не захотел персоналии выводить? Я имею в виду начавшееся тогда размывание самого святого, вообще-то, разделения на мужское и женское. Тогда на окружном радио появилась откуда-то семейная пара однополая. И это было оригинально, конечно, ибо тембр нестандартной ориентации... В общем - шоу масть го вон. В прямом смысле.

Один из этих секси персон позвонил моей жене (она тогда работала собственным корреспондентом окружного радио в паре с Котовой). и начал её расспрашивать по выработке, он был типа куратором собственных корреспондентов, что ли. Точно не знаю, ибо жена бросила трубку и спросила меня: "Это что?" Я пояснил. Она сказала: "Тогда пишу немедленно заявление, увольняюсь по собственному желанию".

И я не стал с ней спорить, она как раз вернулась с похорон отца, нервы были на пределе. Пошла работать в соцзащиту на патронаж за стариками. Раз своего не доглядела. Конечно, мы предлагали ему к нам, он отказался, "вы ко мне", а нам-то что было делать в его деревне? В общем, в связи с переходом на другую работу супругу мою и отпустили с радио. А сколько потом ещё эти супер современные секси трудились в эфире, и кто заставил Кукевича принять их на работу, я и не интересовался. Исчезли, и хорошо.

Потом был у нас в Ноябрьске в гостях один поэт, строку которого "и здесь осталось мужество моё" Котов назвал пределом откровенности. То есть ЭТО было правдой. И я не буду говорить из какого города этот откровенный талант, я просто до сих пор удивляюсь, что Котовы его приняли дома, помыли, покормили и даже пиджак Валеркин поэту одели, взамен бомжеватого прикида. Вот, говорят враги - у нас толерантности нет. Да есть, хотя... лучше бы её было поменьше. Я так не могу.

И даже я меньше стал бывать у Котова в редакции, ибо там в творческом коллективе я обнаружил обратное явление, женщину, как бы это сказать... мужественного типа. Она была талантлива, писала ужасную фантастику, которая даже вроде бы неплохо продавалась не на Ямале. Но ЭТО несоответствие обычному женскому её очень гнетило и она пыталась с этим бороться, короче - умерла она от героина на своей малой родине и имя называть не буду. Ибо эту эпоху толерантности мы вроде бы проехали, пусть и с серьёзными потерями.

Пик того, я ещё не знал чего, был лично для меня, когда повёз вместе с поэтессой Верей Половинко объединённую группу ноябрьских и муравленковских творческих детей и юношества в Санкт-Петербург, точнее в знаменитое Комарово, там же дача Ахматовой Анны Андреевны! И я нарушая рамки, набрал в группу беспаспортных ещё юнцов и девочек, уговорил по телефону организаторов, что начинать лучше раньше. Я сам в 10 лет начал в газете писать, понимаете?

Если б я знал, что там будут начинать. Подробно об этом я описал в своих путевых заметках "Глаголитерра". Там упоминаю доклад «Информационные угрозы социальному здоровью общества и их учет в деятельности правоохранительных органов», доклад М.Н.М., профессора института ФСБ РФ. Цитировать доклад не буду. Поскольку я не встречал впоследствии этого материала в периодической печати, нет его и сейчас в Интернете. Если вы испытываете большое уважение к статусу организации ФСБ, такое же, как и я, то поверьте этой информации априори.

Это - якобы такое простенько примитивное, - называлось "психо-социальный вирус" и искусственно внедрялось нам извне от партнёров. Сверху. А тут мы, какие-то провинциальные поэты с каким-то примитивно традиционными скучностями... Вот опять получился совсем не о поэзии эпизод, но всё-таки он нужен, дабы понимать, в каких условиях нам всем приходилось тогда работать и в СМИ, и в попытках создания местной литературы. Чтобы помнили.

(продолжение следует)   http://stihi.ru/2025/01/14/2583