Фигура

В прохладе злого камня там фигура
Все обитала, открывала рот
Свой бледный, мучилась отсутствием забот,
Сказать же прямо: просто была дурой.
Глаза навыкате, как будто у совы.
Звучало глаз тех золото и пело.
Был найден грот пустым, запретным дело
И красками залитыми холсты.

Ветха лесная ниша и пуста,
Тень лани на гнилых ветвях осталась;
Тьма детства, вызывающая Жалость
У Некоего, кто сбежал с холста.
Весны граница – в ней наоборот
Представится кому-то на опушке,
Который только может быть кукушкой,
Про солнца петь свершившийся Исход.

Пусть Сирин воспевает твой закат...
Пальто, от струй тревожных, бурым стало;
Совы тень поднялась до пьедестала.
Сову зачем-то хочет убить брат.
Пальто, от струй тревожных, синим стало...
Тень матери в  колючей мне траве
Видна, и я летаю на метле,
Все понимая – это есть подстава.

В траве колючей матери мне тень
О чем-то заколдованном прошепчет,
О том, что больше нет на свете женщин:
В ночи вплели их, как лозу в плетень.
Пусть на границе леса твой закат,
Та Сирин воспевает, было’б чувство!
Растоптано, оплёвано искусство.
Расхитила Лисица виноград.

Пальто, от струй тревожных, черным стало...
Взошла в Источнике тень Черного коня.
В упор взирает Бездна на меня.
Сбежали в зеркала все Идеалы.

                По произведению Георга Тракля
                3 лунный день в Стрельце новембрия
                2777 г. от основания Рима

                /Иллюстрация из "Покойник" Джима Джармуша, 1995 г./