Саймон Армитидж. Сопротивление

И снова война: семья
выносит близких из-под развалин дома
с горящей соломенной крышей.

Следующий кадр напоминает
архивную хронику: платформы и поезда
(никогда больше, никогда больше),

младенцы, передаваемые
через головы и плечи, жизни, уложенные
на багажные полки.

Снова война: несомненный дым
близко на горизонте,
мнится густым туманом. Как бы не сглазить!

Старый голубенький трактор
толкает бронированный танк
на нейтральную полосу.

Час прекращенья огня: удачи колоннам
зимних пальто с меховыми воротниками,
переход по натянутому канату

над покореженными мостами,
с чемоданами, саквояжами,
балансируя между западом и востоком – удачи!

Снова война: женщина в чёрном,
насыпав солдату семечек, уверяет,
что его костный мозг удобрит

национальный цветок. Во снах
пусть птицами станут пули, а кассетные бомбы
взорвутся, как птичьи стаи.

Сфабрикованные новости
те, где вымарано
сострадание. Снова война:

Сирена не может вполне заглушить
звон церковных колоколов –
назовём это надеждой.

(с английского)


RESISTANCE
by Simon Armitidge

It’s war again: a family
carries its family out of a pranged йhouse
under a burning thatch.

The next scene smacks
of archive newsreel: platforms and trains
(never again, never again),

toddlers passed
over heads and shoulders, lifetimes stowed
in luggage racks.

It’s war again: unmistakable smoke
on the near horizon mistaken
for thick fog. Fingers crossed.

An old blue tractor
tows an armoured tank
into no-man’s land.

It’s the ceasefire hour: godspeed the columns
of winter coats and fur-lined hoods,
the high-wire walk

over bucklеd bridges
managing cases and bags,
balancing west and еast – godspeed.

It’s war again: the woman in black
gives sunflower seeds to the soldier, insists
his marrow will nourish

the national flower. In dreams
let bullets be birds, let cluster bombs
burst into flocks.

False news is news
with the pity
edited out. It’s war again:

an air-raid siren can’t fully mute
the cathedral bells -
let’s call that hope.