Мертвая Церковь. Александрийский стих

Сидит битком на темных люд скамейках.
Потухли взгляды – поднимите вверх
К кресту. Огни мерцают. Ползет змейкой
Воск свеч оплавленных, как будто слезы жертв.
Огни мерцают, словно тьмой объяты
И голова, как будто в ранах вся;
Уверены: простит что Божья Матерь
И вся ее священная семья.

Сосуд из золота. Клубятся благовонья
На высоту, а в песнях слышна смерть;
Вздыхаю я, вздох кажется тяжелым,
Как будто вздохом создается твердь.
Вот так и в зале – сумерки густеют.
Мне сладко, неуверенно и вот...
Ну не лежать же в этот час в постели.
Дьячок курильницей кивает на кивот.

Священник вновь пред алтарем шагает,
Обряды благочестия блюдет
С усталым духом, пробирает жалость –
Как в карты проигравшийся игрок.
С оцепеневшим сердцем пред молитвой
Плохой, однако. Непонятной всем.
В игре бездушной с божеством прибитым
Гвоздями – вековечный наш тотем.

Вино и хлеб... и колокол вступает.
Огни мерцают пятнами светов
И голову мне будто покрывают
Стигматами, орган шипит без слов.
И в памяти сердец издревле мертвых,
Он содрогается, вибрирует, шипит
Змеею рогатулькою припертой
К земле, а сверху колокол звучит.

КровоточАщее лицо незримой боли
Обычно погружается во тьму;
Глаз множество, своей упившись волей,
Глядят во след, а значит в пустоту.
Как голоса звучал кто и рыданья –
Тем временем их ужас нарастал.
Раскрылась мне тогда изнанка Тайны.
О, Божечки, как все-таки устал.
Сильнее нарастал в нас смерти ужас.
Ну, смилуйся над нами, Господи!
Хотя бы воплями к тебе мы все и служим
И лишь себе способны навредить.

                По произведению Георга Тракля
                8 лунный день в Стрельце септембрия
                2777 г. от основания Рима