Озимандис

Павел Дуров заходит в термы, срывая пеплум,
Посыпая свои надежды парижским пеплом.
В голове такая странная пустота,
Не нужны ему иностранные паспорта.
Не нужны ему вконтакте и телеграм,
Нет нужды беспокоиться о качестве спермограмм,
Ничего уже не тревожит и не болит,
Павел Дуров включает воду и говорит:
Внемли мир, аз есмь Озимандис и царь царей,
Повелитель семи небес и семи морей,
Разрушитель стен, сотрясатель земных границ,
Сочинитель мудрых цитат для твоих страниц!
Павел Дуров берет шампунь и под душ встает,
Звук текущей струи разобрать его не дает,
Только эхо гуляет, пока он взахлеб кричит:
Шевелюру обрить? Не смеете, палачи!
Павел Дуров не плачет, вы слышите, никогда!
Это вовсе не слезы, а так, как с гуся вода,
Обвиняемый вовсе поклеп ваш не признает,
И вообще, это вас со мной заперли, дурачье!
И вообще, я на ваши кляузы наплюю,
За дверями слышу ангелов свыше, они поют,
О суде, о судьбе, о свободе, и все о том,
Что как солнце восходит, снова воспрянет TON.
Павел Дуров выходит из душа, он наг и бос,
Полотенцем грубым сушит прекрасный торс,
Нет на свете цепей и оков, чтобы руки связать ему.
Он готов практически ко всему.