Eugene Onegin, chapter 8, strophes 25 - 28

XXV
Тут был на эпиграммы падкий,                Here was to epigrams addict,
На всё сердитый господин:                At everything angry gentleman:
На чай хозяйский слишком сладкий,             At the hostess' tea too sweet,
На плоскость дам, на тон мужчин,              At dames' cliche, at tone of men,
На толки про роман туманный,                At talks about novel vague,
На вензель, двум сестрицам данный,            At two sisters given badge,
На ложь журналов, на войну,                At press' lies, at war fight,
На снег и на свою жену.                At snow and his own wife.
..............................                ..............................

XXVI
Тут был Проласов, заслуживший                Here was Prolasov, granted
Известность низостью души,                Fame for the soul' evils,
Во всех альбомах притупивший,                Who had in albums blunted,
St.-Priest, твои карандаши;                St.-Priest, your pencils;
В дверях другой диктатор бальный              Other ballroom dictator at door
Стоял картинкою журнальной,                Stood like a journal decor,
Румян, как вербный херувим,                Blushy like pussy willow cherub,
Затянут, нем и недвижим,                Corseted, unmoving and numb,
И путешественник залётный,                And a wandering tourer,
Перекрахмаленный нахал,                Impudent overly starched,
В гостях улыбку возбуждал                Guests' smile provoked
Своей осанкою заботной,                With his pompous posture,
И молча обмененный взор                Silently exchanged glances
Ему был общий приговор.                Gave him a general sentence.

XXVII
Но мой Онегин вечер целый                But whole evening my Onegin
Татьяной занят был одной,                Was by Tatiana occupied ample,
Не этой девочкой несмелой,                Not by that timid maiden,
Влюбленной, бедной и простой,                Enamored, poor and simple,
Но равнодушною княгиней,                But by the indifferent princess,
Но неприступною богиней                By the inaccessible goddess
Роскошной, царственной Невы.                Of Neva, luxurious and royal.
О люди! все похожи вы                O humans! you all so resemble
На прародительницу Эву:                Our famous ancestress Eve:
Что вам дано, то не влечет,                What is given isn't appealing,
Вас непрестанно змий зовет                The serpent constantly calling
К себе, к таинственному древу;                You to self, to mystery tree;
Запретный плод вам подавай:                You want given forbidden fruit:
А без того вам рай не рай.                Otherwise, Edem isn't Edem for you.
(А без того вам рай не рай.                Otherwise, Edem you doesn't suite.)

XXVIII
Как изменилася Татьяна!                How has Tatiana changed!
Как твердо в роль свою вошла!                How firmly stepped in her role!
Как утеснительного сана                How of strict position' range
Приемы скоро приняла!                She has fast adopted all rules!
Кто б смел искать девчонки нежной             Who would look for a tender lass
В сей величавой, в сей небрежной              In this majestic and careless
Законодательнице зал?                Legislatrix of high monde salons?
И он ей сердце волновал!                In the past he fretted her soul!
Об нем она во мраке ночи,                About him in the gloom of night,
Пока Морфей не прилетит,                Until oneiric Morpheus arrived,
Бывало, девственно грустит,                She used to be virgin sorrowed,
К луне подъемлет томны очи,                Languid eyes to the moon lifted,
Мечтая с ним когда-нибудь                Dreaming together with him someday
Свершить смиренный жизни путь!                Go along the life humble way!