Eugene Onegin, chapter 8, strophes 21 - 24

XXI               
Он оставляет раут тесный,                He leaves reception crowded,
Домой задумчив едет он;                Rides home in thoughts deep;
Мечтой то грустной, то прелестной          A dream, both lovely and sad
Его встревожен поздний сон.                Disturbs his late night sleep.
Проснулся он; ему приносят                He woke up; they bring him letter:
Письмо: князь N покорно просит             The prince N wants kindly invite
Его на вечер. «Боже! к ней!..              Him to soiree. "Oh, God! To her!..
О буду, буду!» и скорей                Oh I'll be there!" in hasty manner
Марает он ответ учтивый.                He scrawls a reply thankful.
Что с ним? в каком он странном сне!        What ails him? what a tricky bliss!
Что шевельнулось в глубине                What has moved inside the abyss
Души холодной и ленивой?                Of his cold and lazy soul?
Досада? суетность? иль вновь               Vexation? vanity? or once again
Забота юности — любовь?                It is love - the youth concern?

XXII
Онегин вновь часы считает,                Onegin counts hours again,
Вновь не дождется дню конца.               Once again can't wait day end.
Но десять бьет; он выезжает,               Ten strikes; he's on his way,
Он полетел, он у крыльца,                He has flown and he enters
Он с трепетом к княгине входит;            To the princess with frisson;
Татьяну он одну находит,                And he finds Tatiana alone,
И вместе несколько минут                And together for some time
Они сидят. Слова нейдут                They sit. Words don't come
Из уст Онегина. Угрюмый,                Out of Onegin' mouth. Morose,
Неловкий, он едва-едва                Awkward, he barely hard
Ей отвечает. Голова                Replies to her. His head
Его полна упрямой думой.                Is full of thoughts intense.
Упрямо смотрит он: она                He gazes stardy: his vis-a-vis
Сидит покойна и вольна.                Is calm and free at ease.

XXIII
Приходит муж. Он прерывает                Her husband appearance ends
Сей неприятный t;te-;-t;te;                Such an unpleasant rendezvous;
С Онегиным он вспоминает                With Onegin he remembers
Проказы, шутки прежних лет.                Pranks, jokes of years previous.
Они смеются. Входят гости.                They both laughing. Guests enter.
Вот крупной солью светской злости          Here a coarse salt of secular anger
Стал оживляться разговор;                Made conversation easier progress;
Перед хозяйкой легкий вздор                Light nonsense before the hostess
Сверкал без глупого жеманства,             Sparkled without stupid pretension,
И прерывал его меж тем                And interrupted in the breaks
Разумный толк без пошлых тем,              By senses without vulgar topics,
Без вечных истин, без педантства,          Without eternal truths, precision,
И не пугал ничьих ушей                And didn't scare anyone's ears
Свободной живостью своей.                With its free nice liveliness.

XXIV
Тут был, однако, цвет столицы,             The blossom of capital was here,
И знать, и моды образцы,                High nobility and fashion examples,
Везде встречаемые лицы,                The faces you can meet anywhere
Необходимые глупцы;                And absolutely necessary fools;
Тут были дамы пожилые                And prim elderly ladies were here
В чепцах и в розах, с виду злые;           In caps and roses, looking severe;
Тут было несколько девиц,                Here were a few lasses,
Не улыбающихся лиц;                Never ever smiling faces;
Тут был посланник, говоривший              Here was a remarkable envoy,
О государственных делах;                Who talked government affair;
Тут был в душистых сединах                Was also in fragrant gray hair
Старик, по-старому шутивший:               An old man who joked old way:
Отменно тонко и умно,                Perfectly smart and exquisite,
Что нынче несколько смешно.                Which is a bit funny at present.