Eugene Onegin, chapter 6, strophes 29 - 32

XXIX
Вот пистолеты уж блеснули,                The pistols have already gleated,
Гремит о шомпол молоток.                Hammer rattles on scouring twig.
В граненый ствол уходят пули,               Bullets go in the barrel faceted,
И щелкнул в первый раз курок.               And clicked first time the trigger.
Вот порох струйкой сероватой                Here gunpowder in grayish jet
На полку сыплется. Зубчатый,                Spills onto the shelf. Jagged,
Надежно ввинченный кремень                Securely screwed-in flint
Взведен еще. За ближний пень                Cocked. To the nearby stump
Становится Гильо смущенный.                Uneasy Guillot has retreated.
Плащи бросают два врага.                Two enemies thrown down capes.
Зарецкий тридцать два шага                Zaretsky right thirty-two steps
Отмерил с точностью отменной,               With extreme accuracy counted,
Друзей развел по крайний след,              Put friends apart utmost stroll,
И каждый взял свой пистолет.                And each of them took a pistol.

XXX
«Теперь сходитесь».Хладнокровно,            “Now go each other toward.” Coolly,
Еще не целя, два врага                Not yet start aiming, two rivals
Походкой твердой, тихо, ровно               With a firm gait, quietly, evenly
Четыре перешли шага,                Made four steps to cut the interval,
Четыре смертные ступени.                Four mortal steps to execution.
Свой пистолет тогда Евгений,                And Eugene his pistol then,
Не преставая наступать,                Without stopping to advance,
Стал первый тихо подымать.                Used first to raise it chance.
Вот пять шагов еще ступили,                Another five steps they broke,
И Ленский, жмуря левый глаз,                Lensky, his left eye squinting,
Стал также целить - но как раз              Also just began slowly aiming -
Онегин выстрелил... Пробили                But Onegin fired... There struck
Часы урочные: поэт                Allotted time hour: the poet
Роняет молча пистолет,                Silently drops the pistolet,

XXXI
На грудь кладет тихонько руку               Quietly puts his hand on chest
И падает. Туманный взор                And falls. His misty stare
Изображает смерть, не муку.                Not agony expresses, but the death,
Так медленно по скату гор,                So slowly along mountain stair,
На солнце искрами блистая,                With glimmer in sun sparkles,
Спадает глыба снеговая.                Down a snow block falls.
Мгновенным холодом облит,                Doused with cold in moment,
Онегин к юноше спешит,                Onegin rushes to young man,
Глядит, зовет его... напрасно:              Looks and calls him... in vain:
Его уж нет. Младой певец                He no longer here. Young swan
Нашел безвременный конец!                Found an instant untimely end!
Дохнула буря, цвет прекрасный               Storm has blown, the bloom devine
Увял на утренней заре,                Withered in the morning dawn,
Потух огонь на алтаре!...                The fire on altar has gone!...

XXXII
Недвижим он лежал, и странен                He laid strange and at rest,
Был томный мир его чела.                Languid peace on his forehead.
Под грудь он был навылет ранен;             He was shot through the chest;
Дымясь из раны кровь текла.                Oozing from wound, blood flowed.
Тому назад одно мгновенье                Earlier only just one moment
В сем сердце билось вдохновенье,            In this heart inspiration beat
Вражда, надежда и любовь,                Enmity, hope and love,
Играла жизнь, кипела кровь, -               Life played, was boiling blood, -
Теперь, как в доме опустелом,               Now, as in a deserted house,
Все в нем и тихо и темно;                All is dark and quiet;
Замолкло навсегда оно.                It got forever silent.
Закрыты ставни, окны мелом                The shutters closed, windows
Забелены. Хозяйки нет.                Whitewashed. There is no host.
А где, бог весть. Пропал и след.            Where, God knows. Trace is lost.