Eugene Onegin, chapter 6, strophes 5 - 8

V
Бывало, льстивый голос света                The society admiring voice
В нем злую храбрость выхвалял:              Used to praise his evil prowess:
Он, правда, в туз из пистолета              He could precisely shoot card ace
В пяти саженях попадал,                From the distance of five fathoms,
И то сказать, что и в сраженье              It needs be said once in the battle
Раз в настоящем упоенье                He in the intoxication rattle
Он отличился, смело в грязь                Attained distinction, into the mud
С коня калмыцкого свалясь,                Boldly falling off a Kalmyk steed,
Как зюзя пьяный, и французам                Swine drunk, as a precious pledge,
Достался в плен: драгой залог!              He had undergone French internment.
Новейший Регул, чести бог,                Newest Regulus, the God of merit,
Готовый вновь предаться узам,               Ready again the bonds to indulge,
Чтоб каждым утром у Вери*                So that every morning at Very's*
В долг осушать бутылки три.                On credit consume three bottles.

* Парижский ресторатор  ..................  * Parisian restaurateur

VI
Бывало, он трунил забавно,                He was a pro in making fun,
Умел морочить дурака                He could cheat a fool on fly
И умного дурачить славно,                And well mislead a smart one,
Иль явно, иль исподтишка,                Either openly, or on the sly,
Хоть и ему иные штуки                Although for himself some things
Не проходили без науки,                Didn't go without a good science,
Хоть иногда и сам впросак                Though he also got in a trouble
Он попадался, как простак.                The same way as a simpleton.
Умел он весело поспорить,                He knew how to cheerfully dispute,
Остро и тупо отвечать,                To answer sharp or look stupid,
Порой расчетливо смолчать,                Sometimes he intended remain silent,
Порой расчетливо повздорить,                At times a confrontation was intent,
Друзей поссорить молодых                Encourage young friends to quarrel
И на барьер поставить их,                And bring them straight to the duel,

VII
Иль помириться их заставить,                Or force them to make a peace,
Дабы позавтракать втроем,                Just to have together lunch,
И после тайно обесславить                And then secretly them disgrace
Веселой шуткою, враньем.                With a quip joke or lying punch.
Sed alia tempora! Удалость                Sed alia tempora! Boldness crave
(Как сон любви, другая шалость)             (Like a love dream, another caper)
Проходит с юностью живой.                Passes as youth passes away.
Как я сказал, Зарецкий мой,                As I said, my Zaretsky guy,
Под сень черемух и акаций                Under the trees of country place
От бурь укрывшись наконец,                Finally sheltered from the storm,
Живет, как истинный мудрец,                Lives like a true man of wisdom,
Капусту садит, как Гораций,                Planting cabbage like Horace,
Разводит уток и гусей                Breeds ducks, geese, chickens
И учит азбуке детей.                And teaches alphabet children.

VIII
Он был не глуп; и мой Евгений,              He was smart; my Eugene at moments,
Не уважая сердца в нем,                Not paying him much heart respect,
Любил и дух его суждений,                Loved the spirit of his judgments,
И здравый толк о том о сем.                And a common sense on this and that.
Он с удовольствием, бывало,                For Eugene it used to be a fun
Видался с ним, и так нимало                Occasionally to chat with him.
Поутру не был удивлен,                And Onegin wasn't at all surprised
Когда его увидел он.                To see him early at the doorstep.
Тот после первого привета,                Interrupting conversation started
Прервав начатый разговор,                Right after the first greeting,
Онегину, осклабя взор,                Zaretsky pal, his eyes grinning,
Вручил записку от поэта.                Handed Eugene a note from the poet.
К окну Онегин подошел                Onegin to the window went
И про себя ее прочел.                And read to himself the content.