Eugene Onegin, chapter 5, strophes 42 - 45

XLII               
Мазурка раздалась. Бывало,                Mazurka burst in. Before as a rule,
Когда гремел мазурки гром,                When mazurka' thunder was uphill,
В огромной зале все дрожало,              Everything was shaking in the hall,
Паркет трещал под каблуком,               Parquet was cracking under heel,
Тряслися, дребезжали рамы;                The frames trembled and flustered;
Теперь не то: и мы, как дамы,             Now not same: ladies and partners
Скользим по лаковым доскам.               Both slide on the varnished boards.
Но в городах, по деревням                But in small cities, country sides
Еще мазурка сохранила                The mazurka has spirit saved,
Первоначальные красы:                Its initial beauty didn't blanche:
Припрыжки, каблуки, усы                There are jumps, heels, mustache
Всё те же: их не изменила                Still same: them hasn’t changed
Лихая мода, наш тиран,                Dashing fashion, our tyrant,
Недуг новейших россиян.                Disease of the modern Russians.

XLIII.XLIV
Буянов, братец мой задорный,              My perky cousin Buyanov
К герою нашему подвел                Led to Eugene two girls at once,
Татьяну с Ольгою; проворно                Both Olga and Tatiana;
Онегин с Ольгою пошел;                Onegin rushed with Olga dance;
Ведет ее, скользя небрежно,               He leads her, gliding carelessly,
И, наклонясь, ей шепчет нежно             Leaning over, whispers nicely
Какой-то пошлый мадригал,                To her some vulgar madrigal,
И руку жмет - и запылал                Presses hand - on face of gal
В ее лице самолюбивом                Blush got brighter red carnation.
Румянец ярче. Ленский мой                Lensky saw them feel both well:
Все видел: вспыхнул, сам не свой;         He flushed, being not himself;
В негодовании ревнивом                And in his jealous indignation
Поэт конца мазурки ждет                Poet waits while mazurka is on
И в котильон ее зовет.                And then calls her to cotillion.

XLV
Но ей нельзя. Нельзя? Но что же?          But she can't. How come? But what?
Да Ольга слово уж дала                Well, Olga has already given word
Онегину. О боже, боже!                To Onegin. Oh my God, my God!
Что слышит он? Она могла...               What does he hear? How she could...
Возможно ль? Чуть лишь из пеленок,        With her infancy not far behind,
Кокетка, ветреный ребенок!                Such a coquette, a flighty child!
Уж хитрость ведает она,                She knows well a cunning lesson,
Уж изменять научена!                Learned already being faithless!
Не в силах Ленский снесть удара;          Lensky unable to stand blow jolt,
Проказы женские кляня,                Giving to women' pranks a curse,
Выходит, требует коня                He runs out, demands a horse
И скачет. Пистолетов пара,                And rides away. Couple of pistols
Две пули - больше ничего -                Two bullets - and nothing else -
Вдруг разрешат судьбу его.                Will resolve in trice his providence.

----- Конец 5й главы -----                ----- End of the 5th chapter -----