Eugene Onegin, chapter 5, strophes 17 - 20

XVII
Еще страшней, еще чуднее:                Even more strange, more upheck:
Вот рак верхом на пауке,                There's a cancer riding a spider,
Вот череп на гусиной шее                Here's a skull on a gooseneck
Вертится в красном колпаке,                Rolling with a red hat cover,
Вот мельница вприсядку пляшет              Here's the mill squatting spins,
И крыльями трещит и машет;                Crackles and flaps its wings;
Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,          The bark, laugh, сhant, whistle, clap,
Людская молвь и конской топ!               Human speech and horse's tramp!
Но что подумала Татьяна,                But what did Tatiana feel,
Когда узнала меж гостей                Between the guests recognizing
Того, кто мил и страшен ей,                The one for her sweet and puzzling,
Героя нашего романа!                The hero of our novel!
Онегин за столом сидит                Onegin is sitting at the table
И в дверь украдкою глядит.                And looks at the door unnoticeable.

XVIII
Он знак подаст — и все хлопочут;           He gives a sign - all make fuss;
Он пьет — все пьют и все кричат;           He drinks - all drink and shout;
Он засмеется — все хохочут;                He laughs - everyone laughs;
Нахмурит брови — все молчат;               He frowns - all keep mouth shut;
Он там хозяин, это ясно:                He's the boss here, it's clear:
И Тане уж не так ужасно,                And Tanya endures less fear,
И, любопытная, теперь                And, gotten pretty curious, pronto
Немного растворила дверь...                She has a little opened the door...
Вдруг ветер дунул, загашая                Sudden wind cut twinkling
Огонь светильников ночных;                Of the fire in night lantern;
Смутилась шайка домовых;                The gang of brownies lost stern;
Онегин, взорами сверкая,                Onegin, his eyes sparkling,
Из-за стола, гремя, встает;                Gets up from the table with noise;
Все встали: он к дверям идет.              Everyone stood up: to exit he goes.

XIX
И страшно ей; и торопливо                She is panicky; and hastily
Татьяна силится бежать:                Tatiana is trying run away:
Нельзя никак; нетерпеливо                But no chance; impatiently
Метаясь, хочет закричать:                Rushes side to side, wants wail:
Не может; дверь толкнул Евгений:           But can't; Eugene pushed the doors:
И взорам адских привидений                And to the gaze of hellish monsters
Явилась дева; ярый смех                A maiden appeared; laughter sounds
Раздался дико; очи всех,                Furious and wild; everyone's eyes,
Копыты, хоботы кривые,                Crooked proboscises, hooves,
Хвосты хохлатые, клыки,                Tufted tails, sharp fangs,
Усы, кровавы языки,                Mustaches, bloody tongues,
Рога и пальцы костяные,                Horns and finger bones,
Всё указует на нее,                Everything points at her direct,
И все кричат: мое! мое!                And all shout: this is my asset!

XX
Мое! — сказал Евгений грозно,              Mine! - Eugene said with menace,
И шайка вся сокрылась вдруг;               And the gang suddenly vanished;
Осталася во тьме морозной                Left in the frosty darkness
Младая дева с ним сам-друг;                He with the maiden tete-a-tete;
Онегин тихо увлекает                Onegin quietly leads Tatiana
Татьяну в угол и слагает                To the corner and lays her down
Ее на шаткую скамью                On a shaky bed
И клонит голову свою                And bows his head
К ней на плечо; вдруг Ольга входит,        On her shoulder; sudden Olga there,
За нею Ленский; свет блеснул;              Behind Lensky; the light flashed;
Онегин руку замахнул,                Onegin sharply raised his hand,
И дико он очами бродит,                And his eyes wildly wander,
И незваных гостей бранит;                To guests unwanted he sends curse;
Татьяна чуть жива лежит.                Barely alive Tatiana lies.