Eugene Onegin, chapter 3, strophes 21 - 24

XXI               
И сердцем далеко носилась                With her heart at a remote bind
Татьяна, глядя на луну...                Tatiana was looking at the moon...
Вдруг мысль в уме ее родилась...         Suddenly an idea sparked her mind...
«Поди, оставь меня одну.                “You go now, leave me, please, alone.
Дай, няня, мне перо, бумагу,             And give me, nanny, a pen and paper
Да стол подвинь; я скоро лягу;           Move the table; I'll go to bed later;
Прости». И вот она одна.                Sorry". And she is presently alone.
Все тихо. Светит ей луна.                Everything is quiet. The moon shines.
Облокотясь, Татьяна пишет,               Leaning on elbows, Tatyana writes,
И все Евгений на уме,                And it's all about Eugene in her mind,
И в необдуманном письме                And in thoughtless written lines
Любовь невинной девы дышит.              Love of innocent maiden explodes.
Письмо готово, сложено...                The letter is ready, double fold...
Татьяна! Для кого ж оно?                Tatiana! Who is it intended for?


XXII
Я знал красавиц недоступных,             I knew handsome ladies unattainable,
Холодных, чистых, как зима,              Cold and clean like the winter,
Неумолимых, неподкупных,                Relentless and incorruptible,
Непостижимых для ума;                Incomprehensive for brain matter;
Дивился я их спеси модной,               I marveled their fashion arrogance,
Их добродетели природной,                Their natural full of honor virtues,
И, признаюсь, от них бежал,              I admit, I ran from them away,
И, мнится, с ужасом читал                And, ше seems, read with a dismay
Над их бровями надпись ада:              Above their brows inscription of hell:
Оставь надежду навсегда.                Whoever you're, give up hope forever.
Внушать любовь для них беда,             Inspiring love is a problem for them,
Пугать людей для них отрада.             It's their joy to make people scare.
Быть может, на брегах Невы               Perhaps on the Neva sides
Подобных дам видали вы.                You've seen similar brides.

XXIII
Среди поклонников послушных              Amidst obedient admirers
Других причудниц я видал,                I've seen other quirky ladies,
Самолюбиво равнодушных                Who arrogantly cared less
Для вздохов страстных и похвал.          About passion sighs and praises.
И что ж нашел я с изумленьем?            And what I found in amazement?
Они, суровым повеленьем                They, by an austere comportment
Пугая робкую любовь,                Scaring timid love away off lane,
Ее привлечь умели вновь                Knew the way to get it back again
По крайней мере сожаленьем,              At least by a compassion,
По крайней мере звук речей               At least the sound of speeches
Казался иногда нежней,                Seemed more tender at times,
И с легковерным ослепленьем              And with trustful blurry vision
Опять любовник молодой                Young lover ran gladly again
Бежал за милой суетой.                After adorable object in vain.

XXIV
За что ж виновнее Татьяна?               Why is more Tatyana guilty?
За то ль, что в милой простоте           Because she knows no deception
Она не ведает обмана                And in her sencire simplicity
И верит избранной мечте?                Believes in the chosen affection?
За то ль, что любит без искусства,       Is it because she loves without art,
Послушная влеченью чувства,              Being to feelings' flow obedient,
Что так доверчива она,                Because she keeps so much trust,
Что от небес одарена                Because the heaven gave her talent
Воображением мятежным,                Of a rebellious imagination,
Умом и волею живой,                A vivacious will and mind,
И своенравной головой,                Because she has a wayward head
И сердцем пламенным и нежным?            And fiery tender heart motion?
Ужели не простите ей                Won't you give her a forgiveness
Вы легкомыслия страстей?                For the frivolous passion senses?