Eugene Onegin, chapter 1, strophes 5 - 8

V
Мы все учились понемногу                We all have learned a fraction
Чему-нибудь и как-нибудь,                Of something and somehow,
Так воспитаньем, слава богу,                So, thanks God, with education
У нас немудрено блеснуть.                It's no wonder for us to glow.
Онегин был по мненью многих                Onegin was, in many minds
(Судей решительных и строгих)                (Decisive judges with demands)
Ученый малый, но педант:                Guy knowledgeable, but a pedant:
Имел он счастливый талант                He possessed a lucky talent
Без принужденья в разговоре                Of no coercion in conversation
Коснуться до всего слегка,                To touch all subjects slightly,
С ученым видом знатока                With an expert air of enlightened,
Хранить молчанье в важном споре               Keep silence in a chief discussion
И возбуждать улыбку дам                And to provoke a smile of dames
Огнём нежданных эпиграмм.                By fire of unforeseen epigrams

VI
Латынь из моды вышла ныне:                Latin is now out of spin:
Так, если правду вам сказать,                So, to tell you the truth,
Он знал довольно по-латыне,                He knew quite a bit of Latin,
Чтоб эпиграфы разбирать,                To make sense of epigraphs,
Потолковать об Ювенале,                To talk about Juvenal,
В конце письма поставить vale,                Ending the letter to put 'vale',
Да помнил, хоть не без греха,                And knew, though with a slip,
Из Энеиды два стиха.                Two verses from the Aeneid.
Он рыться не имел охоты                He had no urge for dig imply
В хронологической пыли                Through the chronology dust
Бытописания земли:                On the pile of Earth's past:
Но дней минувших анекдоты                But jokes of the days gone by
От Ромула до наших дней                From Romulus up to the prEsent
Хранил он в памяти своей.                His memory could all presEnt.

VII
Высокой страсти не имея                Lacking any lofty passion
Для звуков жизни не щадить,                For sounds sacrifice the life,
Не мог он ямба от хорея,                He couldn't iambic from trochee
Как мы ни бились, отличить.                Discern, whatever hard we tried.
Бранил Гомера, Феокрита;                He scolded Homer, Theocritus;
Зато читал Адама Смита                But was reading Adam Smith
И был глубокой эконом,                And was a deep economist,
То есть умел судить о том,                That is, he could provide a list
Как государство богатеет,                Of how a state grows rich
И чем живет, и почему                And what it lives upon and why
Не нужно золота ему,                There is no need get gold try
Когда простой продукт имеет.                When simple product is at reach.
Отец понять его не мог                His father couldn't it understand
И земли отдавал в залог.                And submitted as collateral lands

VIII
Всего, что знал еще Евгений,                What else was known by Evgeniy,
Пересказать мне недосуг;                I have to recount no stance;
Но в чем он истинный был гений,                But in what he was a true genius
Что знал он тверже всех наук,                What he knew better any science,
Что было для него измлада                What for him was from juvenility
И труд, и мука, и отрада,                The labor, torment, and felicity,
Что занимало целый день                What absorbed him all day long
Его тоскующую лень, —                At idleness his boring longing, -
Была наука страсти нежной,                It was an art of tender passion,
Которую воспел Назон,                Which has been anthemed by Nazon,
За что страдальцем кончил он                For what he ended with suffering
Свой век блестящий и мятежный                His life brilliant and rioting
В Молдавии, в глуши степей,                In Moldova, wild steppe around,
Вдали Италии своей.                Away from Italy, his home ground.