Гео Милев Ад

(„АД”)
Гео/ Георги Касабов Милев (1895-1925 г.)
                Болгарские поэты
                Перевод: Денис Олегов


Гео Милев
АД
               (Начало на поемата)

І.
„Оставете тук всяка надежда!“ –
писа нявга ръката на Данте
над вратата на ада.

Данте беше andante
и разнищваше мъдра пророческа прежда
през цялата древна и нова световна история:
Данте беше andante:
страх и терор без надежда.

Ний сме presto.
Галоп.
Първия скок,
изпреварен от втория
(злочесто
салтомортале
на вси грехове,
раздрали
жестоко
с отрова
плътта и душата).

Ний се раждаме в ада
– готово –
там.
Ний не идем отвън
като Данте през сън –
животът ни цял е
там
жупел и плам.

Девет спирали
– кръг подир кръг –
девет кръга
от мъка,
от плен
и угнетение
– всеки ден –
безпир се въртят
в деветорно въртение:
и ний
носим се шеметно
– изстрел от божия лък –
там, дето ний сме родени:
в ада.

Перото ми трепетно
страда,
отпада
без мощ
пред всегдашния, страшния ужас на ада,
който трябва аз днес да опиша.
На помощ!
Вожд
Вергилий.

ІІ.
(Но Виргилий отдавна не диша.
Виргилий се хили
с беззъбата зев на класически череп,
стар хиляда и толкоз години.)
Свий
в торбата си чер хляб
и
без целомъдри, спокойни терцини –
тръгвай сама,
о, душа!
през адските кръгове – плам и тъма:

Уви!
Лъжа
е Виргилий.

ІІІ.
Черните сили,
подземните сили –
там:
власт;
верните сили,
земните сили –
плам:
паст.
 
Ропот и клетви
и в мъката светва
праведна вяра за мир.
Скърцане с зъби,
и вопли, и скърби,
гняв и надежда безспир.

О!
Грешници няма
в ада:
там страдат
белите праведни само:
жертва на гибелна власт,
приклещени в ужаса хилядорък
на глад и закон,
на човечеството безконечния стон
сред кипящи блата
от вражда и смола
– в огнена вихрена паст:
Адът е само за нас.
Кръг подир кръг.
– Девет –
извиват се
– Presto в спирала:
Адът е само за нас.
И нахалос
зовеш ти: пусни ме, спирала!

Адът е само за нас –
събери си сърцето
и ето:
падай
– с трясък
    – прасък
право в провала –
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
– жт –
     пляс!

ІV.
Кръг първи:

В кърви
нозете ни
боси
– раздрани
– вковани
в яростен лед
       – виж ни, поет!
С ледени
     остри
        зли
     игли
– скреж:
в миг мраз,
в миг горещ:
всеки час
ни избожда очите
– и не виждаме нито
  напред,
      нито
  назад
      – виж ни, поет!
Боже, ти!
Зимното слънце
– усмихнат джелат,
страдащ неспирно
от люта безсъница –
одира ни
  кожата:
      – виж ни, поет!
      – Брат!

Корема ни кух
– изпъната кожа на стар барабан,
барабан след безименна бран –
бий, барабана
с глух
звук,
с дива закана
и яд:
  Глад!
  Глад!
  Глад!
Глад,
  без да чакаме
Глад,
  неоплаквани
Глад
  е съдбата ни
       Глад!
       Глад!
       Глад!
       Глад!
Пред нас булевардът
и целият град
– богатството дружно с разврата
шуми
от полуголи моми,
горди
лордове,
сити
банкери,
офицери,
велможи,
и прочее скотове.
– О!

 
„Госпожи
и господа –
молим
връзки за обуща,
вакса,
кибрит!“

– Пред тях наредени в мизерен шпалир
посред трясъка
ний
на големия град
 – Urbi et orbi –
пред целия мир
и великия град:
    Глад!
    Глад!
    Глад!
Зад нас пролетяват
върволица безспир
автомобили
със сто конски сили,
мотоциклети,
кеби,
фиакри,
карети
– и в тях
гордо, без страх
онези, които
ни познават,
признават
и не забравят
   (нас
   просяци нищи,
   немощни мощи
   от кожа и кости,
през целия град наредени в мизерен шпалир).

Над нас се развяват
безспир
блестящи етажи,
ръкопляскат балкони,
златни банки звънят,
запяват
гладни
катедрали
на пладне,
а над широкия път
прозяват се
пурпурни
фурни,
преяли –
и с хлебния свой аромат
ни облъхват полята
на целия свят.
А долу
под тежкия пласт на мъглата
разлива се мътната Темза –
далеко протича
и мъкне, довлича
от всички морета, от всички земи
     калта на света
– всемирната черна мизерия:
     италианци и немци,
     чехи, поляци
     монголци и негри,
     всички раси,
     народи и нации –
безродни скиталци,
дриплювци,
жълти,
изпити
от глад
довлечени тук сред големия град
     лумпенпролетариат –
плевел и дим:
Всички пътища водят за Рим. –

Златни банки звънят
и запяват
над нас
гладни
катедрали
на пладне,
прозяват се
пурпурни
фурни,
преяли –
и с хлебния свой аромат
ни облъхват полята
на целия свят
Да живее великият глад!

(Следват още осем кръга на мъки – седем смъртни гряха и осем позорни престъпления на днешния свят. АД е първата част от трилогията БОЖЕСТВЕНА КОМЕДИЯ: АД - ЧИСТИЛИЩЕ - РАЙ.)

               1922 г.


Гео Милев
АД (перевод с болгарского языка на русский язык: Денис Олегов)
               (начало поэмы)

I.
„Оставь надежду всяк сюда входящий“ –
писал когда-то Данте
над воротами ада.

Данте был andante –
мудрую пряжу пророков он вяжет
через древнюю и новую мировую историю:
Данте был andante:
страх и террор без надежды.

Мы presto.
Галоп.
Первый скок
обогнавший второго
(злочестивое
сальто мортале
на все грехи
разорвали
жестоко
отравой
душу и плоть)

Мы рождаемся в аду
– готово –
там.
Извне мы не идем,
как Данте чрез сон –
нашу целую жизнь
там
сера и пламень.

Девять спиралей
– круг за кругом –
девять кругов
из муки
и плен
угнетений
– каждый день –
бесконечно кручение
в девятерном вертении
и мы
носимся бешено
– выстрел из божьего лука –
туда, где наше рождение:
в ад.

Перо мое трепетно
страдает
отпадает
без мощи
перед всегдашним, страшным ужасом ада,
про которого рука моя пишет.
На помощь!
Вождь.
Вергилий.

II.
(Но Вергилий давно и не дышит,
Вергилий хихикает
классическим зевом беззубого черепа
старый тысяча с лишним годин.)
Скрути
в мешок свой черный хлеб
и
без целомудрых, спокойных терцин –
иди сама,
о, душа,
через адские обручи – пламя и тьма:

Увы!
Ложь есть
Вергилий.

III.
Черные силы
подземные силы –
там:
власть:
верные силы
земные силы –
пламя:
и пасть.

Ропот и клятвы
и в муке блистают
за мир правдивые веры
Скрип через зубы,
и вопли, и скорби,
гнев и надежда без меры

О!
Грешников нету
в аду:
там страдают
лишь белые праведники:
жертва гибельной власти,
зажатые тысячеруким ужасом
голода и закона
человечества бесконечного стона
среди кипящих болот
из вражды и смолы
– в огненной вихренной пасти:
Ад – он только для нас
Круг за кругом.
– Девять –
извиваются
– Presto в спирали:
Ад – он только для нас.
И насмарку
зовешь: отпусти ты, спирала!

Ад – он только для нас –
собери свое сердце
и вот:
падай
– треском
– преском
прямо в провал
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
Р
– жт –
     плеск!

IV.
Круг первый:

В крови
наши ноги
босые
– рванные –
– скованные –
в яростный лед
– видишь, поэт!
Ледяными
острыми
злыми
иглы
– иней:
мигом мороз,
мигом горяч:
каждый час
щиплет глаза
– и не видим мы ни
вперед
– ни
назад
– видишь, поэт!
Боже, ты!
Зимнее солнце
– хохочет джелат –
страдает он век
лютой бессонницей –
сдирает с нас
кожу:
– видишь, поэт!
– Брат!

Живот наш пустой
– кожа вытянутая старого барабана,
барабан после безымянного брана –
бей, барабан
глухим
звуком
дикой угрозой
и злостью:
Голод!
Голод!
Голод!
Голод,
не ожидая,
Голод,
неоплаканная
наша судьба
Голод!
Голод!
Голод!
Голод!
Перед нами бульвар
и весь город
– богатство дружно с развратом
шумит
из полуголых девиц,
гордые
лорды,
сытые
банкиры,
офицеры,
вельможи,
и прочий скот
– О!

„Госпожи
и господа –
просим
ваксу
и спички,
шнурки!“

– Перед ними в мизерном шпалере
посреди треска
мы
огромного города
– Urbi et orbi –
перед всем миром
и великим городом:
Голод!
Голод!
Голод!
Зад нами летят
вереницей непрерывной
автомобили
ста конскими силами,
мотоциклы
кебы
фиакры
кареты
– и в них
гордо, без страха,
те, которые
нас знают,
признают
и не забывают
(нас
убогих нищих
немощные мощи
из кожи и костей
через город в мизерном шпалере).

Над нами развеваются
без конца
блестящие этажи
хлопают балконы
золотые банки звонят
запевают
голодные
соборы
в полдень,
а над широким путем
зевают
пурпурные
пекарны
наелись –
и хлебным своим ароматом
пахнут наши поля
мира всего.
Внизу
под тяжким пластом мглы
разливается мутная Темза –
далеко протекает
и тянет, и тащит
из всех морей, из всей земли
всемирную грязь,
черный всемирный мизер:
итальянцы и немцы,
чехи, поляки,
монголы и негры,
все расы,
народы и нации –
без рода скитальцы
в отрепьях
желтые
испитые
голодом
сюда притащились в огромный град
лумпенпролетариат –
сорняки, дым:
Все дороги ведут в Рим. –

Золотые банки звонят
запевают
голодные
соборы
в полдень,
зевают
пурпурные
пекарни
наелись –
и хлебным своим ароматом
пахнут наши поля
мира всего
гордо.
Да здравствует великий голод!

(Следуют еще восемь кругов мучений – семь смертных грехов и восемь позорных преступлений нынешнего мира. АД является первой частью трилогии „Божественная комедия“: АД - ЧИСТИЛИЩЕ - РАЙ)