Исповедь украинского солдата. С. Гусев. на немецки

Ich bin gefangen – es macht nichts.
Ach, Mom, hier wurde ich behandelt.
‘nem Arzt mit steinernem Antlitz
soll ich für meine Rettung danken.   
 
Er war aus Donezk, hörst du, Ma,
die Stadt beschoss ich mit Kanone,
Mein Gott! Was habe ich getan!
Er hatte aber mich zu schonen.

Ich bin Unhold, verzeih es mir.
Wir sind in Lüge voll versunken.
So ist Geschick, ich hab’s kapiert.
Mit freiem Blick kann ich jetzt gucken.

Man hat uns durch die Stadt geführt,
wo unsere Geschosse trafen.
Das hat mich bis ins Mark gerührt:
wie konnten wir das alles schaffen!

Verletzten füllten das Spital,
und man verflucht die Ukraine.
Gesicht des Vaters wurde fahl,
er will das tote Kind nur wiegen.

Ich bin Unhold und Folterknecht.
Es gibt hier keine Terroristen.
Wir bringen her den Krieg in echt.
Wir sind für Leute nur Faschisten.

Wir unterstanden der Gewalt,
Major hielt fest an seinem Posten.
Ein Landwehrmann schrie laut mir: “Halt!
Hinlegen, Bengel!” – rief er böse.

Zu schiessen hatt’ er keine Lust
Er ist ein Mensch, und ich bin Mörder.
Er deckte mich mit seiner Brust,
mich - den Totschläger und den Töter.

Ich bin gefangen – es macht nichts.
Ach, Mom, hier wurde ich behandelt.
‘nem Arzt mit steinernem Antlitz
soll ich für meine Rettung danken. 

Er hat erfüllt nur seine Pflicht,
Und ich, vor Scham in roten Flecken,
ich halte fest jetzt der Ansicht,
der Bürgerkrieg bringt nur die Schrecken.

ОРИГИНАЛ СТИХОТВОРЕНИЯ
Сергея Гусева

Мам, я в плену, но ты не плачь.
Заштопали, теперь как новый.
Меня лечил донецкий врач
Уставший, строгий и суровый.

Лечил меня. Ты слышишь, мам:
Я бил по городу из "Градов",
И пол-больницы просто в хлам,
Но он меня лечил: «Так надо».

Мам, я – чудовище, прости.
В потоках лжи мы заблудились.
Всю жизнь мне этот крест нести.
Теперь мои глаза открылись.

Нас провезли по тем местам,
Куда снаряды угодили.
А мы не верили глазам:
Что мы с Донбассом натворили!

В больницах раненых полно.
Здесь каждый Киев проклинает.
Отец, белей чем полотно,
Ребёнка мёртвого качает.

Мать, я – чудовище, палач.
И нет здесь, мама, террористов.
Здесь только стон людской и плач,
А мы для них страшней фашистов.

Нас, мам, послали на убой,
Не жалко было нас комбату.
Мне ополченец крикнул: "Стой!
Ложись, сопляк!», - и дальше матом.

Он не хотел в меня стрелять.
Он - Человек, а я - убийца.
Из боя вынес! Слышишь, мать,
Меня, Донбасса кровопийцу!

Мам, я в плену, но ты не плачь.
Заштопали, теперь как новый.
Меня лечил донецкий врач
Уставший, строгий и суровый.

Он выполнял врачебный долг,
А я же, от стыда сгорая,
Впервые сам подумать смог:
Кому нужна война такая?

ИСТОЧНИК:http://stihi.ru/diary/75757/2015-02-07