Добрый волшебник и соль огня

В сегодняшнем апостольском чтении звучали слова апостола Павла: «…Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное» (1 Кор. 15:42-44).

Воскресение было для апостолов и жен-мироносиц столь же реальным, как Крест. В их языке с трудом находились слова и образы, какими можно было описать их опыт. Они не сомневались в том, что произошедшее – реально: Иисус вкушает с ними хлеб, Иисус разговаривает с ними, Иисус позволяет им коснуться Себя.
Да, это было предсказано пророками – весь мир будет в конце времен изменен Богом-Творцом, мир станет новым и в нем все будет иначе. «Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце» (Ис. 65:17). Но при этом им было неясно одно – здесь-то небо и земля пока оставались прежними! Новым и небывалым был только Иисус, оставивший пустой гроб позади Себя.

Этот опыт учеников взрывал все их представления о мире, был невероятным – и все же они не могли не доверять ему, ибо сам этот опыт встречи с Воскресшим был полон реальности, полон жизни, полон бытия намного больше, чем любой другой человеческий опыт, пережитый ими доселе.

Воскресший Иисус – не волшебник из сказки
Обычно говорят – и это правда – что ученики не ожидали того, что Мессия, Иисус Христос, будет распят на Кресте, что это повергло их в катастрофические бездны ужаса. Но при этом порой кажется, что Воскресший Иисус приходит к ученикам, как добрый волшебник из доброй сказки. Нет! Это означало бы просто «хеппи-энд», напоминало бы «счастливое» окончание драмы Иова, позже дописанное к этой древней библейской драме страждущего праведника, в котором у него снова появлялись и стада, и дети. Это было бы слишком простым решением…

Не только Крест, но и Воскресение не могли понять ученики до дней Страстной Седмицы. Это не укладывалось в их голове, где все было разложено, как им казалось, по полочкам. Так же и в нашей голове это не укладывается, потому что просто не может уложиться. Если человек говорит, что «понимает Воскресение», то это, увы, означает, что он крайне далек от понимания Воскресения.
Крест неразрывен с Воскресением. Он должен был перевернуть все мировоззрение, обрушить все надежды, все планы учеников, полностью выбить почву из-под их ног. И новым небом с новой землей стало Воскресение – после Креста, разбившего все, построенное человеческими руками и мыслями. Оно – за пределами человеческих планов и мыслей. Это – прорыв в те дали, имен которым у нас нет. Это – прорыв человека в ту область, куда никогда не должен был ступить человек. Это – исполнение неисполнимой мечты всего человечества.

Это Сын Человеческий, наконец, вошел к Отцу. И жизнь Сына отныне не подчиняется законам нашего мира, тленности и ограниченности нашего мира. Если Он хочет – Он может быть с тобой. И может быть с ним и с ней. А может быть со мной, тобой, с нею и ним, и с ними и с вами – одновременно, на разных концах вселенной, обитаемой земли. Он может быть везде, со всеми людьми, в любом месте, во все времена. Иисус из Назарета, Сын Человеческий, Сын Марии вошел в пространство Бога, в дом Отчий – и оттуда власть имеет являться Своим.

Но неслучайно Его явления словно канут в невидимость – сразу после узнавания, как в Эммаусе. Встреча с Ним – не просто встреча с прохожим. Это иная встреча. Прообразы этому были в Ветхом Завете – так являлся Иисусу Навину, храброму воину, архангел Михаил (Ис. Нав. 5:13-15), так являлись ангелы Господни Гедеону и отцу Сампсона (Суд. 6:11-24 и Суд. 13), и узнавание как раз происходило в мгновение исчезновения вестника Божия.
Иисус Христос, Ангел Великого Совета, благословляет хлеб в Эммаусе и исчезает из глаз своих спутников – и у них открываются очи сердца.

Нет, не телесными очами происходит истинное у-зрение Воскресшего. И поэтому Его можем узреть и мы, не в видении внешнем, как призрака, но в глубинах нашего сердца.

«Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим. Фома сказал Ему в ответ: Господь Мой и Бог Мой! Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие» (Ин. 20:27-29).

Он позволяет видеть Себя, осязать Себя, вкушать с Ним пищу – точнее говоря, «вкушать соль», как пишет апостол и евангелист Лука. Это напоминает нам поговорку «пуд соли съесть» – и действительно, ученики только тогда поняли и познали Иисуса, Того, Которого, как им казалось до Креста, они знали очень хорошо. Но не только это.

Соль сохраняет от порчи, соль употреблялась для жертвы в ветхозаветных и языческих ритуалах. Иисус Воскресший вкушает с учениками соль, потому что осолился огнем Воскресения. Он сам и есть этот Огонь, Сам есть этот Свет. И ученики, и все причастники этой трапезы вступают в Новый Союз, Новый Завет с Богом Воскресшим, Богом, прорвавшимся как Человек туда, куда ни один человек никогда попасть не мог, но где, на самом деле, и есть место каждого человека – в Дне Воскресения.