Марнау, Восход солнца. Пару слов

  Фильм 1927 года «Восход солнца» Марнау, обладатель Оскара. Как человек, любящий музыку, познающий её, неизбежно возвращается к её первозвукам, так и желание знать и понимать искусство кино обращает нас к младенческому периоду развития кино. Странно, как сильно действуют на наши чувства некая универсальность немого чёрно-белого кино, его, казалось бы, очевидные приёмы съёмки, игры актёров, музыкального сопровождения. Тогда только по-настоящему понимаешь, как ты обязан первым (далеко не робким) шагам пионеров кино. И снова обращаясь к таким, скажем, шедеврам нашего кино, как «Летят журавли», «Комиссар», «Июльский дождь», «Иваново детство» и другим, остро и благодарно ощущаешь дыхание полотен Марнау, Хичкока, Эйзенштейна, Гриффита, Александрова…
  Еще важнее понять, какими были мы, люди – французы, русские, американцы, немцы, англичане? Что любили и что ненавидели? Какими идеалами подпитывались? О чём мечтали? Что нас тревожило и что дарило надежду?
  А ведь именно это поражает в первую очередь в фильме Марнау! Деревня и город, верность и измена, праздность и труд, настоящее призвание и ложное влечение, дьвольская соблазнительная сила зрелищ и семейные заботы, любовь, взаимопомощь – вот узнаваемые и вечные вопросы, решаемые режиссёром Марнау.
  Во время страшной бури, грозы в фильме Марнау (у него ещё есть подзаголовок «Песнь для двоих») дьявольское и божественное в человеке и природе приобретают характер библейского. Ноевым ковчегом кажется нам лодчонка Мужа и Жены, а город – Содомом и Гоморрой. Блестящая, по тем временам виртуозная техника изумительно разворачивает перед нашими глазами апокалипсис, который в те минуты вовсе не представляется нам «боем местного значения» Бога и Сатаны. Вертеп города, освещённый грозной молнией, охваченный ливнем, напомнил мне известные страницы романа Михаила Булгакова.
  И везде, везде в первых шагах мирового кино – родимые пятна классической литературы, русской и мировой, с неустанным обережением и защитой в человеке искренности, доверия к миру, простоты и простодушия, любви и прощения, бескорыстия и жертвенности.
  Может, поэтому так тревожат, бередят они нас сегодня.