Поклонникам творчества Д. Паркер часть9

                ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ

                Уильям Сомерсет Моэм


     Темой, конечно же, является Дороти Паркер… дело не в том, что я не знаю, что сказать о Дороти Паркер, а в том, что я не знаю, что сказать о ней нового. Столь же трудно сказать о ней что-либо, что не было бы сказано тысячу раз ранее, как о Венере Милосской. Кто же не хвалил её остроумие, её рассказы и её стихи? Её остроты всем известны. С равным мастерством она владеет и дубинкой злобного полицейского, и рапирой галантного Д'Артаньяна. Елена могла одарить учёного бессмертием, его поцеловав; она может одарить бессмертием глупца, его высмеяв.
     У остроумия всегда есть мишень для насмешек и оно несовместимо с мягкосердечием и состраданием; но я буду несправедлив, если скажу, что её остроумие жестоко; оно может быть таким, но также оно может быть и тонким, столь же безопасным как летняя молния, и нежным; оно -  естественное выражение её горького и приятного наслаждения в абсурдности этого мира. Большинство юмористов требует аудитории; иногда, будучи в их компании, Вы можете заметить внезапную искру в их глазах, когда шутка приходит в голову, но затем Вы узнаёте, что они решили придержать её для более благоприятного случая. Но это не относится к Дороти Паркер. Её юмор кипит и вырывается наружу, даже если рядом нет никого, кто мог бы насладиться им, это не имеет для неё никакого значения. Она не может быть не забавной, как персиковое дерево не может не приносить персики.
     Большинство из нас становится писателями, потому что нам трудно сказать что-то уместное до момента, когда это перестанет быть уместным. Одно из чудесных качеств Дороти Паркер - то, что, когда дверь возможности открывается, она уже стоит на пороге и готова в полной мере использовать данный Богом момент. У неё будто есть молоток в сумочке, которым она вбивает нужный гвоздь в голову. Она обладает редкой быстротой ума.
     Однажды, когда я был в Голливуде, мисс Фанни Брайс пригласила меня на ужин. Это была в известном смысле литературная вечеринка. Там был и Олдос Хаксли, его язвительная оценка человеческой натуры ещё не была значительно смягчена непредвзятостью и братской любовью. Дороти Паркер была скромно одета в чёрный шёлк, но эта скромность была обманчива и опасна для излишне неосмотрительных и доверчивых. Я забыл кем были остальные гости, но они были очевидно очень важными персонами, поскольку на ужине Дороти Паркер и я были усажены рядом в самом конце стола. Еда была хороша, выбор вина шикарен, и нам прислуживал русский дворянин или японский самурай. Я забыл кто из них. После того, как моя соседка и я поговорили некоторое время о погоде и урожае зерновых, с мимолётными переходами на Шекспира и звон бокалов, я спросил:
     “Почему бы Вам не написать стихотворение для меня?”
     “Я напишу, если хотите”, ответила она. “Дайте мне карандаш и лист бумаги”.
     К сожалению, я не из тех благоразумных авторов, которые держат записную книжку в кармане, чтобы независимо от того, где они находятся или где они могут быть (диктор радио повторяет об этом каждый вечер), они могут кратко записать любую удачную мысль, которая внезапно приходит к ним. У меня иногда случается удачная мысль, но я всегда думаю, что вернусь к ней позже, но потом забываю о чём эта мысль вообще была. У меня не было с собой ни карандаша, ни бумаги.
     “Давайте попросим его”, сказал я и обратился к русскому дворянину или японскому самураю (к кому-то из них) с просьбой о том, что бы мы хотели получить.
     Он ушёл надолго, очевидно испытывая некоторые затруднения в поисках того, что мы попросили в таком роскошном доме, но наконец вернулся с рваным куском упаковочной бумаги и огрызком карандаша. Дороти Паркер взяла его и написала:

        Хигглди-Пигглди – несушка одна:
        Для важных господ несёт яйца она.

     “Да, мне всегда нравились эти строчки”, сказал я.
     Она улыбнулась чуть заметной, холодной улыбкой и, без колебания, добавила:

       Под дулом нагана и пушек всех прочих,
       Её не заставишь нестись для рабочих.
    
     Блестящей рифмой она ввела Хигглди-Пигглди в величественное общество Орла Юпитера, птицы Рух Синдбада-морехода, Гусей Капитолийского холма, Сокола Джованни Боккаччо, Жаворонка Перси Биша Шелли и Ворона Эдгара Алана По. А Шантеклер Джеффри Чосера стал подходящей для неё парой.


         ©Елена Дембицкая    2021 г.


Примечание переводчика: первые две строчки взяты из известного детского стишка.

    
Из книги Dorothy Parker «The Viking Portable Library», introduction by Somerset Maugham. - New York: The Viking Press, 1945