Незнакомка Александра Блока на английском

"The Stranger" by Alexander Block (not happy with this one at all. Mostly trash, but there are some decent spots. Someday I’ll redact it enough to make it okay)

At eventide above the brasseries
Sweltering air is stale and mute
In echoing sporadic drunken cries
Lingers the vernal decadent mood

Above the wafting dust of streets remote,
Above the placid countryside
A shrill and unabating baby's cry is heard
And hangs the baker's gilded pretzel sign

And every eve behind the barriers
Amid the chirping birds and whining gnats
Amble with local dames the merry carriers
Of shabby walking canes and bowler hats

The torpid circle reddens o'er the lake,
Waves ripple sluggishly and oarlocks creak,
And somewhere in the distance languorous silence breaks
A sudden and protracted female shriek

And every eve my sole friend's countenance
I contemplate through the drinking glass —
It is impervious and entranced —
By the tart odd liquid rendered thus

Beside us at the tables neighboring
Sit drowsy lackeys — drunk and crass
And drunkards 'round the restaurant capering
All chant "in vino veritas!"

And every eve at the selfsame hour
(Perhaps in dream, or vision, or their ilk)
Through the misty pane askance I glower
And see her stately shape enrobed in silk

So gracefully she saunters past the drunken lot —
Always alone and not a person nigh
And heads towards the vacant window spot —
All mists and perfumes, tender as the night

And redolent of sainted days of yore
Are all her rings and all her waving silks,
The sable plumes that the mournful hat adorn,
The veil and slender forearms white like milk

By the most unwonted intimacy enthralled
I gaze beyond the mournful diaphanous veil
And, rapt, behold a wide enchanted world
And, awestruck, see a broad enchanted dale

I'm to uphold what's been consigned to me —
To ever keep and carry someone's sun,
And like some toxic sap within a poison tree
Wine courses through my soul and burns inside

And ostrich feathers tilted mournfully
Rock to and fro within my brooding head,
And deep blue eyes like flowers gorgeously
Bloom at the far and mystic bourne ahead

My soul contains a treasure great,
The key to it by right is mine!
You've been correct, drunken ingrate!
I know: the truth is in the wine.

Оригинал:

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бессмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»* кричат.

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.