Октавио Пас - Человечий корень

I
Ближе, чем музыка, танца ближе –
здесь, где все застыло,
где музыка до предела упруга,
под деревом крови моей великим
ты отдыхаешь. Наг я,
и бьется в моих венах сила,
дочь столбняка.

Как никогда оцепенело небо,
и обнаженней наготы не бывает.
Безжизненна ты под деревом крови моей великим.

II
Вспыхнут пусть гласы все,
пусть запекутся губы;
ночь, замерев, в цветке
останься тончайшем.

Для всех ты уже безымянна;
и тайную силу твою питают
сусальная спелость звезды,
ночь оборвавшаяся,
океан неподвижный.


Возлюбленная, все смолкает,
когда имени твоего голос пылает.
Все замолкло, любимая. Ты без имени
в словесной ночи нагой.

III
Вот кровь твоя,
неизвестная и глубокая,
что твою плоть проницает,
омывая берега незрячие,
неведомые для самой тебя.

Невинная и далекая,
упорным своим течением
стопорит моей крови бег.
Ранка такая маленькая,
а вот выходит на свет,
к безучастному воздуху, в глаза мне.

Да, это кровь твоя, и выдает ее
гомон влажный.

А времена толпятся,
к началу дней возвращаясь,
так и ниточка на экране -
дрожью тайный корень охвачен -
в его глубины уходит,
а жизнь в этот миг кружится,
беспощадно бьется – не починить;
а время - лишь смерть времен,
в забвенье тонут имена и формы.

Да, это кровь твоя, говорю,
и душа в пустоте замирает
перед живым ничем, коим кровь твоя стала.

IV
Нет ни жизни, ни смерти –
ты только рядом,
наводнением сквозь время,
с собой меня унося и снося мне память.

Любовь утратила форму,
Лишь имя твое звездою застыло.
На берегах ее голосят
тяга к невидимому и страх.

1935

(с испанского)

Octavio Paz
Raiz del Hombre

I
M;s ac; de la m;sica y la danza,
aqu;, en la inmovilidad,
sitio de la m;sica tensa,
bajo el gran ;rbol de mi sangre,
t; reposas. Yo estoy desnudo
y en mis venas golpea la fuerza,
hija de la inmovilidad.

;ste es el cielo m;s inm;vil,
y ;sta la m;s pura desnudez.
T;, muerta, bajo el gran ;rbol de mi sangre.

II
Ardan todas las voces
y qu;mense los labios;
y en la m;s alta flor
quede la noche detenida.

Nadie sabe tu nombre ya;
en tu secreta fuerza influyen
la madurez dorada de la estrella
y la noche suspensa,
inm;vil oc;ano.

Amante, todo calla
bajo la voz ardiente de tu nombre.
Amante, todo calla. T;, sin nombre,
en la noche desnuda de palabras.

III
;sta es tu sangre,
desconocida y honda,
que penetra tu cuerpo
y ba;a orillas ciegas,
de ti misma ignoradas.

Inocente, remota,
en su denso insistir, en su carrera,
detiene la carrera de mi sangre.
Una peque;a herida
y conoce a la luz,
al aire que la ignora, a mis miradas.

;sta es tu sangre, y ;ste
el h;medo rumor que la delata.

Y se agolpan los tiempos
y vuelven al origen de los d;as,
como tu pelo el;ctrico si vibra
la escondida ra;z en que se ahonda,
porque la vida gira en ese instante,
ay, latido cruel, irreparable,
y el tiempo es una muerte de los tiempos
y se olvidan los nombres y las formas.

;sta es tu sangre, digo,
y el alma se suspende en el vac;o
ante la viva nada de tu sangre.

IV
No hay vida o muerte,
tan s;lo tu presencia,
inundando los tiempos,
destruyendo mi ser y su memoria.

En el amor no hay formas
sino tu inm;vil nombre, como estrella.
En sus orillas cantan
el espanto y la sed de lo invisible.

1935