Инфернальная пастораль

Исполненное огненных очей,
внушает ужас колесо по нищете дорог –
мятежный ангел здесь. Любой ручей
в овраге – твой венозный ток.

                Артерии просёлочных
                дорог ведут, как сон, меня в твои глубины.
                Твой жёлтый абрис – май осколочный,
                а в бликах голоса – кровавые рубины.

Легла в литом раздумье отдохнуть
ветхозаветная пастушка на щеке холма.
Нас ждёт зубчатый каменистый путь
сквозь революции туман.

                Как роза в огненном плаще,
                ты сочиняла многожертвенную осень.
                Твой красный рот – октябрьская щель,
                а в бликах голоса – смертельные колосья.

Дитя моих скрипучих липких снов
и комом слипшихся бездонных судорог ночных,
ты ткёшь созвездия, и явь, и новь
для всех безродных и больных.

                Серпом луны покой пиля,
                когда охватит землю яростная осень,
                в закатных остывающих полях
                ты срежешь огненно-пурпурные колосья.

Как студень, дрогнут Рим и Вавилон,
когда лихой октябрь вновь обнимет шаткий мир.
Собрав обветренных со всех сторон,
зажжётся спелый жаркий пир.

                И покраснеет мать-река,
                и шляпы франтов обагрятся пьяной кровью,
                и встанешь ты, как башни-облака,
                у гроба мира векселей, у изголовья.