Луиза Глюк - Осеннее

Кругом печаль, и листья
стяжали золото, спадая,
сжигания прообраз земных плодов
свершился. Озера по краю
стальные вёдра пламени полны.
Никчемность так возносится
до красоты. И россыпи на выброс 
сливаются в единый завершенный образ порядка.
В итоге всё голо.
Над холодной, раскрывшейся землей
деревья наклонились. А вдали
бесстрастно озеро сияет, возвращая
неизменный кобальт небес.
                Вытерпеть -
вот это слово: ты отдаешь все и даешь, переливая
себя в ребенка. И выживаешь после
потери непреложной. Вопреки пейзажу
бесчеловечному
фигурою печали остается дерево, а его форма -
невольное приспособленье. У могилы
женщина, не так ли, склонилась,
позади нее ненужный дротик*.

* Возможно, речь идет о древнем обычае класть в могилу дротик или копье, практиковавшемся в раннем средневековье в Карпатах, откуда родом предки отца поэтессы.

(с английского)

Louise Gluck
Autumnal

Public sorrow, the acquired
gold of the leaf, the falling off,
the prefigured burning of the yield:
which is accomplished. At the lake's edge,
the metal pails are full vats of fire.
So waste is elevated
into beauty. And the scattered dead
unite in one consuming vision of order.
In the end, everything is bare.
Above the cold, receptive earth
the trees bend. Beyond,
the lake shines, placid, giving back
the established blue of heaven.
                The word
is bear: you give and give, you empty yourself
into a child. And you survive
the automatic loss. Against inhuman landscape,
the tree remains a figure for grief; its form
is forced accommodation. At the grave,
it is the woman, isn't it, who bends,
the spear useless beside her.