Песнь о Мингечауре. Венок сонетов

  (1)
Мингечаур — что значит это слово?
У Мильской степи, у попутных трав
Спросил бы ты, но от луча дневного Они сгорели, душной мглою став.

Идёт чабан — в папахе, величав,
Из-за зурны он не расслышит зова,
И зря ты остановишь молодого.
— Мен бильмирам, — он скажет, не солгав.

На осликах два старца из селенья Подъехали к тебе. Их речь, как пенье,
Их жесты, как пустыня, широки.
Ты их спросил — и, как по уговору, Подняв глаза на серый призрак-гору, — Мин гяльчивир! — сказали старики.


         (2)

— Мин гяль чивир! — сказали старики.
— Мин — тыща, гяль — иди, чивир — обратно:
Назад, назад, назад тысячекратно! Туда  пути любые далеки!

Сказал один: — Ты понимаешь, брат мой,
Там у камней, как у зверей, клыки, Там край судьбы, безлюдья и тоски... Другой добавил: — А судьба превратна:
Ты не гора, чтоб в зной из тучи пить, Ты не река, чтоб спесь с Боз-дага сбить,
— Ты человек  обычного покова.

Ты не орёл чтоб стать царём вершин,
Там змей не счесть, а ты всего один...
Но человек вперёд пустился снова!


         (3)


Да, человек вперёд пустился снова! Был путь и, впрямь ответом на вопрос,
Но множество путей он дерзко нёс
В душе — один заманчивей другого!

Он не был — как Фархад-каменотёс
И вряд ли походил на зверолова —
Он смахивал на парня городского,
Что где-то в недрах Шемахинки рос. Однако сдёрнем с нашей тайны полог! То был Сурхай Картал, простой геолог.

Геологи — повсюду земляки:
Копаются в земле, все клада ищут
И там, где был один, находят тыщу, Старинному завету вопреки.


          (4)


Старинному завету вопреки,
Шагал он в край мечты своей упорной —
Пусть горы обдавали жаром горна, Пусть молот бухал в темя и виски! Орлы, орлы, вам дышится просторно, Дороги ваши гордо-высоки,
А здесь — пустыня:  камни да пески. Ни скромного шиповника, ни тёрна. Но человек идёт. Его мечта Привольнее, чем ваша высота,
Хотя и ждёт его ночлег без крова.
Она — как солнце! Ей взойти пора!
И что с того, что Серая гора —
Боз-даг — пришельца встретила сурово?


         (5)

Боз-даг пришельца встретила сурово, Болото поднеся взамен Куры.
Хотел уснуть, но пели комары,
Да так, что разбудили б и глухого!
 
И всё же утром крикнул он: — Здорово!
Кому? Чудовищу земной коры, Дремавшему пред ним планетой новой, В которой — что: досада иль дары?

Смельчак, готовый к сотворенью мира Из той  громады мёртвой, серой, сирой,
Как ювелир, он брал её куски.

К себе в мешок, совал во все карманы...
Вернулся к людям жизнетворен, рьяный,
Но для горы он стал страшней реки.



        (6)


Да, для горы он стал страшней реки — Влюблённый в будущее сын державы Социализма. Молодой, курчавый,
Им, им он осветил все уголки
Души,сознанья, сердца... Ждал он славы?
Конечно, ждал! Но мы не тем крепки. Мы не за славой наперегонки Бросаемся и в труд и в бой кровавый. Не для себя — для Родины!.. Сурхай, Знать, потому и уводил свой край Вперёд. И всё спорилось у такого.
В селе соседу говорил сосед:
Мол, у него подкова есть. Но нет, Ему несла удачу не подкова!


         (7)


Ему несла удачу не подкова,
Но старики сказали: — Эй, йолдаш!
А может быть, ты нам её отдашь, Пожертвуешь для счастья для людского? —
Мен бильмирам! Скажите мне толково,
Что нужно вам? Я всё отдам: я ваш До самой точки... — Ай, саг ол, кардаш!
Да будет жизнь твоя всегда здорова! Отдай, дружок, свою подкову нам! — Подкову?!. Ладно! Я её отдам,
Но только  не сейчас. — Когда же, милый? —

Когда Куру взнуздаем по-людски.
Но не подкова будет нашей силой,
А голова да две простых руки.



        (8)


Да, голова и две простых руки Впряглись в работу, что титану впору. Они поднимут мир — не только гору!
И станут их владельцы велики.

Молчали старики.Нет места спору, Когда разумна речь- большевики
Не кинут слов, которые легки,
В которых нету выхода к простору...

Сурхай опять собрался в путь. И что ж?
С ним вышла из селенья молодёжь — Игиды, полные любви и пыла!

Вот крикнул «Ирели!» один из них. Казалось, милую позвал жених, — Чтоб край тот грозный счастье осветило!


       (9)


Чтоб край тот грозный счастье осветило,
Что простирался за двойной горой.
Размытой в древней древности Курой;
Чтоб малярия, из речного ила

Вставая, по селеньям не бродила;
Чтоб засуха соленою корой
Не крыла степи, чтоб ночной порой
Земля не мнилась жуткой, как могила;

Чтоб дерево щедрот под сень свою
Вместило всех, кто трудится в краю,
И чтоб на всех его плодов хватило,-

Геолог и повёл своих друзей
На битву за огонь мечты своей:
Боз-даг с Курой решил он слить в светило!

      (10)

Боз-даг с Курой решил он слить в светило:
Плотиной с двадцатиэтажный дом
Соединить два склона, чтоб потом
Река, разбухнув озером, крутила

Могучие турбины... Что за сила
Бушует в каждом, кто тобой ведом,
О Родина моя! Ты породила
Таких, что могут боем иль трудом

С кем хочешь потягаться!.. Годы, годы,
Простые наши люди сквозь невзгоды,
Сквозь сотни испытаний в гору шли...

Прошла война. И вот пора настала
В атаке мысли, ярости, металла
Слепить огонь из влаги и земли!

     (11)

Слепить огонь из влаги и земли
Не так-то просто. Влиться в подвиг спорый.
Сюда не только техники пришли
Со всей страны,- сюда пришли моторы,

Машины, паровозы, транспортеры,
Гиганты-экскаваторы... Вдали
Сраженье с лесом танки повели -
Не молкнет гром широкий, свежий, скорый!

Нет, не возьмет Картала седина,
Ему навечно молодость дана:
Виски - в пыли, которой нет желанней!

Взойдя на новый мост через Куру,
Свежееи он, как ветер поутру:
Вокруг снуют друзья его дерзаний!

    (12)

Снуют в труде его дерзаний:
Вон тот, что звал игидов за собой,
Вот молодой ашуг из Ленкорани.
(А здесь и впрямь - и строй и песню пой!)

Вот хлопец с рассененною губой
(Из ковпаковцев!).. В солнечном братанье
Они сошлись на мирном поле брани -
За новый Днепрогэс вступили в бой!

В Петре, в Наталке, в Минавер, в Османе,
В крови и молодых и стариков,
Восходит солнце! В бурю и в тумане

Оно сверкает ярче всех подков,
Дарящих счастье! И звучит, как зов!
И день и ночь гудит в Азербайджане!

    (13)

Что день и ночь гудит в Азербайджане?
Что сердцу песнь о Торжестве поёт?
Что превращает нашу жизнь в полёт?
Что светит нам и в поздний час и в ранний?

Ты, будущее, ты! Твоё сиянье
Незыблемо! Твой вечный зов "Вперед!"
Переполняет шумом вешних вод
Любую букву в Пятилетнем плане!

И Человек идёт вперёд и вверх -
И каждый атом дум своих огромных
Стократно расщеплению подверг!

И вот они в каналах, вышках, домнах,
В плотинах воплощенье обрели:
Гудит тысячеверстно "Ирели!"

   (14)

Гудит тысячеверстно "Ирели!"
В Азербайджане, в Коми, в Белоруси.
О нём кричат над Запорожьем гуси,
Над Волховом курлычат журавли.

Сурхай черкнул жене своей Марусе
Письмо в Баку... О чём бы ни текли
Его рассказы - о житье в пыли
Чудесного строительства, о вкусе

Куринских ягод (сын и дочь растут!), -
Тот гуд невольно скажется и тут,
В любой строке послания скупого!

А после, с будущим накоротке,
Отец услышит в новом городке:
"Мин-ге-ча-ур" - что значит это слово?

   (15)

Мингечаур - что значит это слово?
"Мин гяль чивир!" - сказали старики,
Но человек вперёд пустился снова,
Старинному завету вопреки.
Боз-даг пришельца встретила сурово,
Но для неё он стал страшней реки.
Ему несла удачу не подкова,
А голова да две простых руки.

Чтоб край тот грозный счастье осветило,
Боз-даг с Курой решил он слить в светило,
Слепить огонь из влаги и земли.

Снуют в труде его дерзаний.
Что день и ночь гудит в Азербайджане?
Гудит
тысячекратно
            "Ирели!"

Баку, 1946 год.