бессмысленность

Лампа маятником раскачивается над столом: от тебя ко мне, от меня к тебе, и снова - от тебя ко мне. Что это она раскачивается, так как будто мы в кают-компании на корабле… но мы же не на корабле. Может быть это легкое землетрясение раскачивает лампу… тогда были бы другие признаки… но нет, она раскачивается сама по себе, как наша осцилирующая жизнь.
Мы с тобой встречались тогда редко. Связывал нас интерес к философии и к так называемым «точным» наукам. Особенно к математике и, если не уклоняться от истины, к ее мистической части, пифагорейству. Я настолько увлекался этим предметом, что казалось порой, что сойду с ума. Чтобы этого не произошло, я попросил свою подругу, работавшую в то время на суперсекретном предприятии, забрать у меня эти многостраничные вычисления, просто и понятно иллюстрирующие устройство вселенной и ее физические законы, и спрятать их на работе в сейф, оставив ключ дома на кухонном столе. Заново восстановить логику произведенных выкладок я вряд ли бы сумел, и поэтому отводил душу в беседах с другом
Вот мы сидим на его кухне за столом, пьем портвейн 777 и ведем бессмысленные с точки зрения советского обывателя беседы. Кухонные беседы – это урборос советской жизни. Жизнь советскому человеку, философствующему на кухне, всегда представлялась в виде замкнутого порочного круга. Вот и теперь резкий бессмысленный переход России к воровскому капитализму по правилу урбороса плавно перетекает в сталинизм. Бессмысленный человек не может наполнять свое движение смыслом. Нередко сама бессмысленность служила нам темой. Она манила к себе, обещала что-то заоблачное, не от мира сего. Словом, бессмысленность содержала в себе столь нами любимую трансцендентность.
Однажды, рассуждая о бессмысленности, друг рассказал мне душещипательную историю, касательно одной нашей общей знакомой. Но, как водится в таких случаях, эта знакомая, находясь в центре сюжета имела косвенное отношение к его содержанию.
Чтобы вам было понятно, о чем это я, расскажу краткую предысторию. Эта знакомая, в то врем еще сравнительно молодая женщина, была замужем за одним художником, который в огромной мастерской за не плохие деньги изготавливал миниатюрные скульптурные портреты насекомых и прочей мелкой живности.
Его жена, то бишь эта наша общая знакомая, была выдающаяся гетера, владевшая всеми мыслимыми искусствами. Она, как и следует столь одаренной женщине, нигде не работали и не имела собственных средств к существованию.
Художник, назовем его Макар, полностью содержал ее, выдавал ей деньги на повседневные расходы, а также купил отдельную однокомнатную квартиру. Он просто боготворил ее. Никогда не приходил к ней без предварительного приглашения и, если заставал у нее гостей, пусть даже и мужского пола не выказывал признаков ревности. Словом, он любил ее чистой любовью, как могут любить только искренние натуры, столь редко теперь встречающиеся. В его отношении не было, несмотря на официально зарегистрированный брак, ни неуместных и несвоевременных требований секса, ни раздражения. Можно даже сказать, что он был идеальным джентльменом. Это плохо помещалось в нашу урбористическую реальность и она решила ее подправить.
Обрати внимание… мой приятель оторвал у сигареты фильтр и с наслаждением закурил… это, можно сказать, была идеальная пара: оба занимаются искусством…  при этом, ни конкуренции, ни зависти. И учти, он считал ее гениальной… ну да ты знаешь, что я тебе рассказываю…
Короче, от добра - добра не ищут, но ей показались тесными ей же установленные правила. И она решила влюбиться в молодого бездельника, кудрявого, как сам Антон Павлович Чехов, со всей его чеховской размазанной по жизни мерехлюндией, встречами в цветущих садах, не на чем не основанном раздражении и бесконечными разговорами после секса в постели.
Ты скажешь – банально… да, как и все бессмысленное, начиная от рождения и заканчивая смертью.
Теперь она, как некий нечестивый Иксион, впервые в истории убивший родственника, обрекает на смерть своего верного Макара. Ведь понятно, что для него расставание с предметом его неумеренного восторга было равносильно смерти. Но на ее олимпе, подобно тому, как это было в древней Греции, боги не дремлют и ничто не укрывается от их пронзительного взгляда. И вот она, впечатанная высшими силами в горящее колесо сансары начинает бессмысленную любовную историю, в то время как он в порыве отчаяния, нет не кончает с собой, но начинает навещать безногую женщину… по известному правилу не повторять уже совершенных ошибок, чтобы иметь возможность сделать новые. И правда, раз у нее нет ног, то она никуда не убежит.
Вы удивитесь, но этот союз оказался счастливым. Он женится на своей безногой подруге и эмигрирует вместе с ней в Европу, где она рожает ему, несмотря на отсутствие ног, детей.
А что же наша супер-способная гетера? Ее чеховский славный в постели герой изменяет ей направо и налево, оставляет ее одну, что справедливо: гению пристало жить в одиночестве. Но она не была одинока, с ней был наш эсхатологический Бог, которого она, как партийцы коммунистическую партию, использовала в качестве дойной коровы.
На этом можно было бы поставить точку. Но лампа над столом все также бессмысленно раскачивается… какая-то рука, или мне это кажется, запускает ее в движение. Да, это несомненно женская рука… возможно той самой Гипермнестры, единственной не убившей мужа, но пожертвовавшей ради этого отцом.
…И вот ты лежишь в темноте, тебе смертельно хочется спать.. и тут этот бессмысленный телефонный звонок… я думаю, что бессмысленность это ангел-хранитель любви… я прочел твой интимный дневник и сделал единственно возможное - ушел, чтобы не умерла любовь к тебе...…