К Ринхен

Мы каждый шли по глянцевой тропе,
по собственной, огнистой, на иную не похожей.
я был оторванным куском скабрёзных слякотных дворов,
а ты – ребёнком потайных грибов и шаловливых красок.

Мы из стихов костистых варим суп.
В него мы крошим темы и проблемы,
а муза тараторит невпопад
и насыпает горки слов, не прекращая дрябло звякать.

Тупицы в шляпах не сумеют нас узнать –
прошли года, и из хазар сварили мыло,
безвременно аланы просочились в лучший мир
и остроготы вымерли до срока.

Тому не быть – трагедий не вернуть.
Реанимировать звенящий север
никто не в силах. Только дождь
на струнах тёплых струй стараясь, испещряет кожу.

А волны в море, как морщины или чешуя,
приветственно глумятся,
и сиротливо жмётся молоток к гвоздю,
и зябко жмётся молот к наковальне,

и сыплются без устали из хищных окон наугад
беременные кошки с заржавелыми глазами.
Когда-то это было принято убийством называть,
теперь же – рок-н-роллом.

Мы каждый шли по глянцевой тропе,
по собственной, гремящей, на иную не похожей.
я был оторванным куском скабрёзных гибельных дворов,
а ты – ребёнком потайных грибов и шаловливых красок.