Ханох Дашевский. Поэзия любви и расставания

Ханох Дашевский

 Поэзия любви и расставанья

***
Я раньше не писал тебе стихов,
Моя любовь, мой друг, моя опора!
Как лунный свет, твоё мерцанье взора
Не возносил до самых облаков.

Но вот, освобождаясь от оков,
Морями разливаются озёра.
Под яростью весеннего напора
Выходят воды рек из берегов.

И я свои стихи тебе несу,
Как гроздья распустившейся сирени,
Как на заре медовую росу.

А прошлой жизни скользкие ступени
Останутся за мною – и в лесу
Клубящиеся сумрачные тени.

***

Когда мерцает жёлтый лик луны,
И распускает ночь над миром крылья,
Когда сияньем небеса полны
От звёздного ночного изобилья,

Прильни ко мне в молчании Земли,
И обними, как только ты умеешь!
Какие горы высятся вдали,
К которым ты приблизиться не смеешь?

Какая непонятная тоска
Тебя насквозь, как лезвие, пронзила?
Вот на твоём плече моя рука –
Её не сбросит никакая сила.

А над тобою – свет высоких звёзд,
И лунный диск, таинственно манящий.
Любовь моя, взойди на тонкий мост
В неведомую бездну уходящий!


***

Покажи мне мираж на границе песков,
Покажи очертания сказочных гор,
Чьи вершины парят в небесах без опор
И несут синеватый туман облаков.

Там, где ровный и тихий колеблется свет,
Настоящее гаснет, и прошлого нет.
Там пространство мечты, там иные миры
Открываются в тайне волшебной игры.

Там порог, за которым – глубины глубин,
Но войти в эти двери не может любой –
В золотое сияние звёздных долин,
В голубой океан, где не слышен прибой.

Там, как тайна из тайн, на мерцающем дне
Притаилась янтарною каплей слеза,
И над вечным простором, в алмазном окне,
Изумруды горят, и цветёт бирюза.

Это чудо чудес – твой единственный взгляд,
Где восходит рассвет, и не виден закат,
Где струится вино из серебряных чаш…
Это мир, где становится явью мираж.


***

Нет ничего печальнее любви,
Когда она приходит слишком поздно.
Забудь меня и, как цветок, живи:
С луной играй под крышей неба звёздной.

А я уйду. И унесу с собой
Твои глаза в предутреннем тумане.
И будет этот сумрак голубой
Напоминать о незакрытой ране.

Сойдутся дождевые облака,
И в день ненастья, в грустный день осенний
Увижу я тебя издалека,
Но не смогу обнять твои колени.


***

Настанет утро, и взойдёт звезда
Над  лесом, где безмолвие царит,
И всё пространство инея и льда
Она мерцаньем тусклым озарит.

И побредёт унылая толпа,
Скользя по снегу из последних сил,
И встанет там, безгласна и слепа,
Где ангел смерти крылья распустил.

И раздеваться будут, словно в зной,
И обрести наследный свой удел
Они пойдут, сверкая белизной
Ещё живых, ещё дрожащих тел.

И после них не запоёт певец
Пернатый в этом про;клятом лесу,
И если солнце выйдет наконец –
То лишь собрать кровавую росу.

Ребёнок, мать за руку теребя,
Через секунду с нею рухнет в ров.
Любимая! Сегодня и тебя
Я вижу на развалинах миров.

Я вижу, как идёшь по снегу ты
Далёкая и чуждая всему,
И прижимаешь мёртвые цветы
К ещё живому сердцу своему.

Я не могу помочь тебе никак,
Не перейду невидимый порог.
Один, всего один неверный шаг –
И бездна раскрывается у ног.

И ты уходишь. Время истекло.
Мы ничего не можем изменить.
И прошлое разбито, как стекло,
И не связать разорванную нить.

Проснутся сосны в утренней смоле,
Появится и не исчезнет свет –
И только брызги крови на земле
Останутся, как брошенный букет!


***

Любимая! Я увидал тебя
не в тот последний день, когда кровавый
вас гнал топор, кромсая и рубя,
и удобряя вашей кровью травы.

Не в те часы, когда могильный лёд
в своих обьятьях стиснул купол звёздный,
и каменный застывший небосвод
обрушился на сгорбленные сосны.

Не в по;ру торжествующего зла,
когда по хляби тающего снега
одежды ваши в город повезла
скрипучая и шаткая телега,

чтобы раздать их семьям, чьи отцы
ловили вас, как ловят зайцев сетью,
и красные печатали рубцы
на голом теле кожаною плетью,

которою измученных секли,
пока от вас остались только тени…

Почувствуй, как тепло твоей земли
ласкает загорелые колени!

Открой глаза, чтоб увидать холмы
и лилии в долине, и оливу.
Любовь моя! Сейчас с тобою мы
на пляж сойдём к вечернему приливу.

Какой покой, какая нега тут!
Лишь рокот моря слышен монотонный.
Сюда твои убийцы не придут –
на их пути скалистые заслоны.

Дорогу эту им не одолеть,
обречены враги твои отныне.
Железо гор поглотит их, и медь,
и чёрный смерч неведомой пустыни.

Твой облик тает. Нет! Не уходи!
Давай продлим счастливое мгновенье!
Увидим благодатные дожди,
услышим го;рлиц радостное пенье.

И этот мир волшебный я отдам,
Тебе одной, тебе – моей невесте…
Ты не со мною. Ты сегодня там,
где наша кровь течёт и жаждет мести.

***
Когда ворота открывает ад,
Как на костры горящие взглянуть,
Как превратиться в птиц и упорхнуть,
Когда закрыты все пути назад?

Когда, как тени, стражники стоят,
Чтоб нам с дороги смерти не свернуть,
И даже искре малой не блеснуть,
И только кости мёртвые хрустят.

Мелькнёт ли в ту минуту на пути
Волшебная серебряная нить,
Чтобы за нею с верою идти?

Или вовеки суждено нам гнить,
Сердца ногтями чёрными скрести,
И в норах змей невидимых дразнить?

***
Что найти мы хотим, устремясь к зазеркалью,
И неведомых сфер слыша праздничный зов?
Снова вечер восходит над нашей печалью
Серебристою россыпью дальних миров.

Для чего? Разве мы не отправимся скоро,
Не уйдём, в золотом оперенье, туда,
Где опаловым блеском сверкают озёра,
А над ними горит голубая звезда?

Для чего проникать за предел мирозданья?
Разве каждый в свой час, по закону земли,
Не оставит любовь и восторг, и страданья,
Чтобы облаком белым растаять вдали?

Но пока раскалённое небо багрово,
И от шквального ветра качается дом,
Всё равно мы стремимся за грани земного,
Где мерцает и гаснет манящий фантом.